– Но вы ведь не собираетесь отдавать Тьян Ню эту вещь?
– Разумеется, нет, – ответил Сян Лян и пристально посмотрел на младшего родича. – И ты, племянник, тоже этого не сделаешь. А вдруг она вызовет хулидзын и скормит ей твою печень или сердце?
Нет, такое нежное создание, как Тьян Ню, никогда ничего подобного не сделает, подумал Юн. И тут же вспомнил, что хулидзын назвалась ее сестрой. А чего только не сделаешь для родной сестрички, если та попросит. Но как раз с небесной лисой генерал и не ссорился. Напротив, даже помог, причем дважды. Такое не забудется.
Дядюшка удалился, излучая самодовольство, как солнце – свет, оставив Сян Юна в раздумьях и сомнениях. Ведь выходит, что он нарушил собственную клятву, которую давал искренне и от чистого сердца. С союзниками так не поступают.
Обычно чуский полководец отягощать голову лишними мыслями не любил. В конце концов, у него всегда были мудрые советники. Но это вовсе не означало, что Юн думать не умел. Еще как умел, чтобы там ни болтал дядюшка.
Генерал согнал какого-то солдата, гревшегося у костра, с места, запросто устроился рядом с пехотинцами, посмеялся над похабными шуточками и даже отхлебнул дешевого кислого вина из общего кувшина за компанию. А потом кликнул ординарца, всегда отиравшегося рядом:
– Эй, Мин Хе! Позови ко мне командира ляна лучников Гэ Юаня.
– Слушаюсь, мой господин.
Парнишка умчался, точно олень, гонимый собаками. После недавней взбучки его усердием можно было дорогу до самого Санъяна выстелить.
– А налейте-ка мне еще, братцы!
И под восторженный вой солдатни генерал опрокинул в себя кувшин пойла. Сян Юн редко гордился своими достижениями в искусстве стратегии, но в данном случае посчитал, что превзошел самого себя, придумав, как и клятву сдержать, и дядюшку не разгневать. Раз уж теперь небесная дева никуда не сбежит, то можно исполнить свой долг союзника.
Таня
Свадьба не состоялась по уважительной причине: жених не явился на церемонию. Гости – тоже. Да и сама невеста в столь знаменательный день вместо того, чтобы рядиться в красное, расшитое золотой нитью платье и трепетать в преддверии брачной ночи, вместе с отступающей чуской армией форсировала реку. А все потому, что генерал Сян Юн решил ознаменовать свое бракосочетание с посланницей Яшмового Владыки еще одной победой и ввязался в сражение, которое, судя по негодованию дядюшки Ляна, сам же и спровоцировал.
Едва гонец сообщил, что дела у генерала Сян Юна идут не так чтобы успешно, а точнее, циньцы вот-вот прорвут оборону и ворвутся в лагерь, дядюшка злобно цыкнул зубом и приказал отступать за реку. И если бы Таня планировала побег и полагала, что сможет воспользоваться моментом и сбежать, то ее бы ждало горькое разочарование. Дисциплина в войске Чу была на высоте. Даже служанки, насмерть перепуганные перспективой оказаться в циньском плену, визжали как-то очень слаженно и местами даже гармонично. Но бежать Татьяна не собиралась. Ни сейчас, что было бы полным безумием, ни потом. До тех пор, пока не получит назад черную рыбку, она шагу в сторону не сделает, твердо решила девушка. Чего бы ей это ни стоило!
Сян Лян, руководивший отходом, лишь ухмылялся, глядя, как будущая невестка послушно следует его приказам. «Давно бы так!» – читалось по его физиономии.
«Смеется тот, кто смеется последним», – думала Таня. Она уже была не настолько наивна, чтобы верить, будто ей удастся перехитрить старого вельможу – опытного интригана и беспринципного политика. Но когда-то же его убьют, верно? Должны убить. Другое дело, что относиться к дядюшке Ляну как к уже две тысячи лет мертвому историческому деятелю отчего-то не получалось. Слишком он был живой.
– Кхм… Пожалуйте, госпожа Небесная Дева, в палатку, – деликатно кашлянув, позвал стражник Сунь Бин. – Чего вам под небом стоять? А там ваши служанки уже подушек настелили… мягоньких…
Небесная дева поспешила укрыться от посторонних взглядов. Хотя к нездешнему виду Тани в чуском лагере уже немного привыкли, она все равно оставалась диковинкой, на которую не уставали глазеть солдаты. Несколько раз девушка ловила служанок за попыткой тихонечко срезать прядь ее волос на амулеты. Прямо посреди ночи подкрадывались с ножиком. Но что с суеверных девчонок возьмешь?
О том, что Сян Юн вернулся, Таню оповестили гонги, свирели и флейты. В армии Чу все время что-то такое свистело, звенело и громыхало. Но князя встречали по-особенному пышно. И в данном случае… Таня прислушалась тщательнее. Да, его встречали как героя. Ибо благородный Сян Юн сумел заведомое поражение свести к победе. И сейчас он принимал заслуженные почести. Девушка подсматривала сквозь щелочку в ткани и сама не знала, как относиться к этому человеку в чешуйчатых доспехах, забрызганных кровью, и с сияющей улыбкой на лице. Плевать ему было на грозные гримасы дядюшки и на кровь, пропитавшую неаккуратную повязку на лбу. Генерал смеялся, раздавая направо-налево дружеские тычки соратникам. Он победил – остальное не важно.
– Ну вот, – сказал он, явившись в палатку Татьяны сразу после выволочки, устроенной дядей. – Победа маленькая, но стратегически очень важная.
– Примите мои поздравления, генерал Сян, – ответила чуть гнусаво девушка.
От мужчины так разило лошадиным потом и человеческой кровью, что носом она старалась не дышать.
– Простите меня за недостойный вид, прекрасная Тьян Ню, я очень торопился повидать вас, – догадался он и, не скрывая гордости, добавил: – Зато, как видите, я исполняю свою клятву.
– И теперь вы каждый раз накануне… – Таня оглянулась на служанок, – будете бросаться в новую битву?
– В следующий раз я придумаю что-нибудь еще.
Фантазировать на тему новых идей Сян Юна девушка не рискнула. Этому психу в голову может прийти что угодно.
– Вы мне все еще не верите, Тьян Ню? – немного обиделся генерал.
– А разве вы сами не считаете, что дали опрометчивую клятву?
– Да, это так. И я уже много раз пожалел о своем порыве, – честно признался Сян Юн. – Но честью предков так просто не разбрасываются. Не я, по крайней мере.
– Какая же вам тогда выгода от нашего союзничества?
– От союза с посланницей Небес всегда есть и польза, и выгода. Сегодня вы, Тьян Ню, принесли мне удачу.
– Вот как! – удивилась девушка. – Каким же это образом?
Сян Юн заговорщицки улыбнулся. Мол, нехорошо так нагло напрашиваться на комплименты, но прекрасным девам многое можно простить.
– Я сдержал клятву, и Небеса оценили это по достоинству, послав победу там, где я и сам в нее не верил. Это хороший знак. А кроме того… – Он широко улыбнулся. – Я надеюсь, что вы простите мою постыдную несдержанность и полюбите всем сердцем.
Таня остолбенела, не зная, что ей предпринять, – попытаться отшутиться или, наоборот, чуть-чуть обнадежить. Что, если дать ему понять, что не так уж и рассержена, и при определенных обстоятельствах… Ради рыбки, только ради рыбки!
