– Я много часов пролежал на пропитанной кровью земле в убежище Могара, – продолжил Беннасио. – С наступлением темноты решил, что смогу ускользнуть незамеченным. Меня, конечно же, обнаружили и проследили за мной до Америки. Я думал, что избавился от слежки, но, видно, не вышло.
Он отодвинул чашку с кофе и поставил тарелку с бейглом на прикроватный столик. К еде он так и не притронулся.
– Они не остановятся, пока не убьют меня, потому что я последний рыцарь, последняя надежда на возвращение меча. Те, другие, – посторонние, которых Сэмсон привлек к нашему делу, эти люди из… АМПНА – они не способны противостоять Могару. Только у рыцаря Ордена есть шанс вернуть меч. И Могар знает об этом.
Беннасио перекатился на край постели и поморщился от боли.
– Что вы делаете?
– Я ухожу.
– Вам нельзя. Вы потеряли много крови и должны отдохнуть пару…
– Послушай, Кропп, – резко оборвал меня Беннасио, – они ведут за мной охоту. Уже сейчас, пока мы с тобой говорим, они могут быть в этом самом здании. Теперь, сдержав данное Сэмсону слово, я должен вернуться в Европу и выследить Могара, пока не случилось худшее, пока он или кто-нибудь еще не использовал меч как силу зла.
Беннасио рывком поднялся с кровати, качнулся и повалился обратно. Я подхватил его и аккуратно усадил.
– Я – последний рыцарь, – хватая ртом воздух, повторил Беннасио. – Я связан священной клятвой, и мой долг – вернуть то, что не должно быть утрачено.
Не знаю, ко мне ли были обращены слова об утрате, но я воспринял их именно так.
– Чем я могу помочь? – спросил я.
Беннасио приподнял густую бровь, и я снова почувствовал себя размером с карандашный грифель.
– Пожалуйста, Беннасио, разрешите мне что-нибудь сделать. Позвольте вам помочь. До сих пор я не понимал, что делаю, но я сбежал из дома и больше никогда не вернусь к Таттлам. А если я никогда к ним не вернусь, то мне идти некуда, а я не могу идти никуда, значит мне надо идти куда-то. Все это… это я во всем виноват. То есть дядя тоже виноват, но если бы я отказал ему, то ничего не случилось бы. Он бы не сумел без меня. Но теперь он мертв, и я один могу это как-то исправить. То, что мы помогли Могару заполучить меч. Я не знаю, чем помочь, но вы не в лучшей форме. Может, вы сумеете как-то меня использовать. Прошу вас. Пожалуйста, придумайте, чем я могу помочь.
Беннасио почти улыбался. Именно почти. Потом он взялся за раненый бок и поморщился.
– Ты умеешь водить машину?
16
Я ответил, что, конечно, умею, но только получил права и у меня мало опыта. Беннасио это, кажется, не насторожило. Я помог ему одеться, после чего мы спустились на парковку. Там Беннасио подвел меня к стоявшему рядом с выездом серебристому «мерседесу» последней модели.
– Это ваша машина? – спросил я.
– Да.
– Крутая тачка.
Я помог Беннасио сесть на пассажирское сиденье, а потом сам сел за руль, и старик передал мне ключи.
– У вас правда очень красивая машина, – сказал я. – Вы уверены, что мне можно вести?
– Разве ты не говорил, что умеешь водить?
– Конечно умею, но я всего шесть месяцев назад получил ученические права и почти не сидел за рулем.
Беннасио только махнул рукой. Мне этот жест показался очень европейским.
– Мы должны пользоваться всеми подручными средствами, Кропп.
– Да, – согласился я, – это точно.
Заурчал двигатель, и меня охватил трепет. Не будь все так серьезно, я, наверное, был бы в полном восторге.
Беннасио велел выехать на федеральную трассу. Я спросил, куда мы едем, мне тогда казалось, что я просто подвезу его до аэропорта, но он ответил – «на север», то есть в противоположную от аэропорта Ноксвилла сторону. Поэтому я понятия не имел, куда мы направляемся, и знал только, что Беннасио взял меня с собой. По пути я постоянно поглядывал в зеркало заднего вида, но ничего плохого не замечал, только машины и большегрузные трейлеры. Как вообще отличить подозрительную машину от обычной? Я не знал ответа, и поэтому все машины начали казаться мне подозрительными. Новичку довольно трудно ехать по загруженной федеральной трассе, и еще труднее, когда его тайно преследуют квазисредневековые злодеи.
Беннасио подал голос, когда мы уже примерно час как выехали из города.
– Почему ты забрал меч?
– Это была идея моего дяди, – ответил я. – Ну, точнее, эту идею ему подал мистер Майерс… я хочу сказать – Могар.
– А твой дядя почему согласился?
– Могар дал ему пятьсот тысяч долларов.
– Значит, ты взял его за деньги.
Он произнес слово «деньги» так, будто оно было грязным.
– Нет. Правда не за деньги. Я не жадный, если вы так подумали.
– Тогда почему?
– Послушайте, Беннасио, я не знал ни кто такой Сэмсон, ни что это за меч. Откуда? Я просто помогал дяде Фаррелу. А еще он грозил, что вернет меня в приемную семью, если я откажусь.
Я говорил, что не надо этого делать. Предупреждал, что у меня дурное предчувствие, что это неправильно, но он же мой дядя, а я ребенок. И в итоге я все равно оказался в приемной семье.
На самом деле я просто оправдывался. Если тебе исполнилось десять, ну или максимум одиннадцать, то когда речь заходит о понимании разницы между «плохо» или «хорошо», отговорка «я всего лишь ребенок» уже не прокатывает.
Долгое время мы ехали молча. Беннасио смотрел на дорогу, на меня совсем не глядел.
– Куда вас отвезти? – спросил я.
Беннасио не ответил. Я покосился на него. Он продолжал изучать дорогу.
– А как вы собираетесь найти Могара и меч, когда окажетесь в Европе?
Он и тут не ответил. Я сделал глубокий вдох и очень медленно выдохнул. Потом предпринял еще одну попытку.
– Мистер Сэмсон говорил, что вы наследники настоящих рыцарей Круглого стола, – сказал я. – А лично вы от кого произошли?
Беннасио немного помолчал. Может, ему не разрешалось об этом распространяться.
– От Бедивера, – наконец сказал он.
– О, а это не тот, который нашел Священный Грааль?
– Нет, Грааль нашел Галахад.
– Ага. Я смотрел фильм «Экскалибур». Видели?
Беннасио не ответил.
– Я раз пятьдесят смотрел, но кое-чего не понял. Например, в конце, когда Персиваль забрасывает меч в то большое озеро, а Хозяйка забирает его себе.
– Артур не отдавал меч Персивалю. Меч был отдан Бедиверу.
– Ну а в кино был Персиваль.
Беннасио глянул на меня, вскинув бровь.
