– Да, – сказал я, – не смогу.
Но, возможно, Зимний Рыцарь смог бы.
С тех пор, как я встал с кровати в моих покоях в Арктис-Торе, я чувствовал внутри себя мощь Зимней мантии и удерживал ее на расстоянии. Я чувствовал первобытные позывы, бывшие сутью этой мантии: необходимость охотиться, сражаться, защищать свою территорию, убивать. Натура Зимы – прекрасная жестокость, чистое неистовство, самые дикие потребности, животные желания и инстинкт убийцы, натравливающий на врага сезон холода и смерти – воля и желание драться, жить, даже если у тебя нет ни убежища, ни тепла, ни отдыха, ни надежды, ни помощи.
Я сражался с этим позывом, подавлял его, держал на расстоянии. Зимней дикости не было места в мире супермаркетов, одеял с подогревом и дружеских посиделок. Она существовала для таких времен, как это.
Я впустил Зиму внутрь – и все изменилось.
Моя измотанность и усталость исчезли. Не потому, что мое тело уже не было усталым, но потому, что мое тело уже не имело значения. Значение имела только моя воля. Исчез и страх. Страх – удел жертвы. Страх был для тех, на кого я собирался охотиться.
Исчезли и сомнения. Сомнения – для существ, не знающих своей цели, а я свою знал. Это было делом Зимы, делом Феерии, семейным делом, и было чертовски правильно, что только существа из Феерии могут эту проблему решить. Я знал, что мне делать.
Была глотка, которую мне предстояло вырвать.
– Гарри? – спросил Хват. – Кгм. Ты в порядке?
Я искоса посмотрел на него. Как партнер по охоте Хват не выглядел таким уж крутым бойцом, но раньше я видел его в деле. Парня не следовало недооценивать. И он был мне нужен. Когда острая необходимость в его услугах отпадет, все может измениться, потому что он не с моего острова, а этого я ему не спущу. Но на некоторое время все-таки лучше иметь его на своей стороне.
– Немного голоден, – сказал я и улыбнулся: – Держи. Мне он не понадобится.
Я бросил ему нож острием вперед. Он ловко поймал его за ручку. Я увидел небольшое движение тени его шеи, когда его плечи напряглись.
– Помню. У тебя есть железо.
Я не насмехался над ним – зачем? Но перекатывал гвоздь между пальцами, слушая, как он скребет по льду.
Я посмотрел вниз и увидел, что лед сконденсировался из воды, содержавшейся в воздухе, и облепил мои пальцы. Я взял гвоздь зубами, чтобы поднять пальцы. С их кончиков, словно повинуясь инстинкту, стали расти сосульки. Я несколько раз пошевелил пальцами и увидел, как на сосульках образуются лезвия: твердый и бритвенно острый лед. Прекрасно.
Я продолжал рассуждать. Доспехи тоже? Слишком тяжелы. Нападение должно произойти мгновенно. Кроме того, я не хотел, чтобы доспехи помешали добраться до того, на что они бросятся. Это будет не самая скучная часть развлечения.
– Время игр, – сказал я гвоздю. Я сделал четыре шага, перешел на бег и прыгнул в направлении Мэйв. Пятьдесят футов. Без проблем. Это было великолепно: свобода, уверенность; я никак не мог понять, почему с такой щепетильностью я с самого начала отказывался от Зимы.
Со мной постоянно случались неприятности. Настало самое, мать-вашу, время, чтобы я случился с ними.
Мэйв, должно быть, в последнюю секунду что-то почувствовала, несмотря на всю ее сосредоточенность на Духоприюте. Но я отодвинулся на долю секунды раньше, чем она со змеиной скоростью Сидхе метнула что-то в мою сторону. Мои ледяные когти не достали до ее глотки нескольких дюймов. Они срезали один из ее дредов, который закрутился в воздухе – а я упал на землю, ноги самортизировали удар, а ступни зарылись в грязь вокруг маяка.
Шок охватил подручных Мэйв, и я воспользовался этим, резанув по глазам Красной Шапки в тот самый момент, когда Хват приземлился на плечи Рваной Башки, сокрушительным толчком повалив его на землю.
Я чувствовал, как мои когти наносят удары. Красная Шапка пронзительно вопил и уворачивался от них, бросаясь назад и пролетев мимо одного из Сидхе из Ботанического сада, стоявшего позади него. На лице Сидхе застыло выражение полного непонимания, когда он пытался выйти из концентрации, в которой поддерживал Мэйв с ее внезапно прерванным заклинанием. Думать было некогда. Блеснули окровавленные ледяные когти, и я вскрыл ему глотку до самой трахеи. Он упал с задохнувшимся криком, а я наступил на него, чтобы броситься на двоих, стоявших чуть позади, один – свернутая штопором фигура в обвисшей серой накидке и капюшоне, другой – худой, но неуклюжий тип с головой дикого кабана, покрытый татуировками и ожерельями из костей.
Я буквально наступил на фигуру в плаще, вонзив свои когти в тело за ней и вырвав из этого тела что-то тягучее, горячее и скользкое. Кабаноголовый бросился на меня, выставив клыки, и я почувствовал отдаленную боль в ребрах. Я врезал ему ступней между ног – удар подбросил его дюймов на шесть вверх, и снес ему ухо и пол-морды своими когтями.
Затем я ощутил Хвата у себя за спиной и услышал, как он прохрипел:
– Вниз!
Я упал на колени и тут же снова вскочил на ноги. Пока я был на земле, его меч просвистел над моей головой, войдя в грудь Сидхе-кабана, и издал похожий звук, уже покрытый кровью, хлынувшей из сердца противника.
Потом раздался рев, исходивший из чего-то поистине чудовищного, и кто-то врезал мне стволом дерева по пояснице. Это сбило меня с ног и пронзило болью все мое тело. Я успел перевернуться в падении и тут же поднялся на слегка пошатывающиеся ноги. Одной рукой я поддерживал часть своего веса, другую выставил в защитном жесте.
Это был Драная Башка.
Драные Башки – паразиты, существа, собирающие собственные тела из костей и крови свежеубитых существ. Чаще всего они попадались там, где каждая ферма или деревня ежедневно забивала скотину, еще до времен супермаркетов и фаст-фудов. Как я отмечал ранее, этот был чудовищным, больше, чем пара больших быков, двенадцать футов высотой и весом как минимум в тонну. Накидка слетела с него, и сейчас он выглядел как немыслимая скульптура из костей самых разных животных, покрытых свежей кровью. Там был и череп кого-то очень большого, может быть, гиппопотама или носорога, и в пустых глазницах плясали огоньки. Он сделал огромный – с присвистом – вдох и снова заревел.
Хват подбирал что-то с земли, наклоняясь так, словно вовсе не испытывал боли, но Красная Шапка и еще четверо Сидхе с оружием наготове подкрадывались к нему. Хват встретил их лицом к лицу, прямо, с клинком в руке и легкой улыбкой на устах.
– Ну надо же! – сказала Мэйв. Она переступила через ногу Драной Башки и появилась на виду, дав мне возможность оценивающе рассмотреть ее. – Кто бы мог подумать, что ты можешь быть таким грязнулей, чародей? В смысле: клыки, кровь, глаза. – Ее передернуло. – Меня это заводит. Меня всегда тянуло к нехорошим мальчикам.
Я улыбнулся, продолжая держать гвоздь в зубах.
– Забавно. У меня для тебя тоже кое-что есть.
– Да? – спросила она и облизнула губы. – Ты наконец решил пригвоздить меня, здоровяк? А ведь был таким скромнягой.
