– А после этого, – спросил я, – ты не хотел бы помочь мне спасти город? Если, конечно, у тебя нет других планов.
Он фыркнул:
– Ты имеешь в виду, хочу ли я бегать за тобой повсюду, гадая, что, черт дери, происходит, потому что ты ничего мне не рассказываешь, а потом сражаться с чем-нибудь, что уложит меня в реанимацию?
– Ага, – кивнул я, – что-то в этом роде.
– Что ж, – сказал он. – О’кей.
Глава 19
Мы отогнали машину Томаса назад к его квартире.
– Да ты свой «хаммер» починил, – одобрительно заметил я.
Он фыркнул.
– После того, как я доверил его тебе, он оставался целым, сколько, минут тридцать?
– Брось, – сказал я, вытягивая ноги. Благо, место позволяло. – Час, не меньше. Как ты там, Молли?
Молли, пристроившаяся на заднем сидении, тихонько всхрапнула. Я улыбнулся. Кузнечик доволоклась до грузовичка и плюхнулась на заднее сидение, не произнеся ни слова.
– Она в порядке? – спросил Томас.
– Сегодня перенапряглась, – ответил я.
– С этим туманом? Я думал, она постоянно занимается иллюзиями.
– Старина, – сказал я, – эта иллюзия протянулась на сотни ярдов в длину и столько же в ширину. Это охренеть какая проекция, особенно над водой!
– Потому что вода заземляет магию? – спросил Томас.
– Именно так, – ответил я. – И будь счастлив, что заземляет, иначе у Сидхе в патронах были бы молнии вместо пуль. Молли держала картинку до тех пор, пока энергия, из которой та была создана, не исчерпалась. А потом еще угробила заклятием один аквабайк. Для нее – серьезная нагрузка. Девочка устала.
Он нахмурился:
– Вроде того случая, когда ты рухнул без сил в доме моего отца?
– Примерно, – сказал я. – Молли все же еще относительно новичок в нашем деле. Первые несколько раз, когда с разгону влетаешь в стену, тебя просто валит с ног. С ней все будет в порядке.
– А почему чары Сидхе не сломали их двигатели? Я к тому, что аквабайк с тобой в седле проработал бы от силы секунд десять.
– Я бы сказал: десять-пятнадцать минут, – возразил я. – А с Сидхе так вышло, потому что они не люди.
– И в чем разница?
Я пожал плечами.
– Никто толком не знает. Эбинизер думает, это потому, что люди по самой сути своей конфликтные существа. Магия реагирует на твои мысли и эмоции – а у людей эмоции и мысли находятся в постоянном конфликте. Так вот, он считает, что вокруг людей с магическими талантами создается некая турбулентность, вызывающая механические поломки.
– Почему?
Я снова пожал плечами.
– Так уж оно есть. Конкретные эффекты, которые дает турбулентность, со временем постепенно меняются. Триста лет назад от нее молоко скисало, животные беситься начинали, а чародеи зарабатывали инфекцию кожи. И, соответственно, рубцы, родинки и оспины.
– Весело, – сказал Томас.
– Ага, обхохочешься, – сказал я. – А иногда – между давними временами и нынешними – это же явление вызывало странные вспышки галлюцинаций у людей, которые оказывались поблизости от нас. Тебе знакома эрготическая теория истории[42]? Люди с талантами, особенно те, что о своих талантах не знали, к этому явно приложились. А теперь подобные способности выкидывают фокусы с машинами и механизмами.
Томас внимательно посмотрел на меня. И потом осторожно выключил стерео на панели.
– Забавно, – прокомментировал я. И момент спустя, добавил: – Я не хочу этого делать. В смысле, я стараюсь этого не делать, но…
– Я не расстроюсь, если ты сломаешь мое барахло, – сказал Томас. – Просто заставлю Лару купить мне новое.
Лара, сводная сестра Томаса, была реальной силой, стоящей за троном Белой Коллегии вампиров. Поразительно эффектная, умная девица, и сексуальности в ней больше, чем в шведской команде красоток в бикини, взбирающейся на гору денег. В качестве потенциального врага, это была пугающая дамочка. Как временный союзник – просто ходячий ужас.
Я не собирался рассказывать об этом Томасу, но, когда готовил собственное убийство, Лара значилась вторым номером в моем списке тех, кто мог отправить меня на тот свет. Сами подумайте, если уж ты собрался отчалить с концами, то быть припечатанным гребаной королевой суккубов – не самый худший вариант.
– Как поживает Лара? – спросил я.
– Лара – это Лара, – сказал Томас. – Всегда в делах, планах, плетении интриг и теневых схем.
– Типа Общества Светлого Будущего? – спросил я. ОСБ было альянсом очень странных союзников в сверхъестественном мире Чикаго, со штаб-квартирой в маленьком, но настоящем замке, который охраняли наемники из Валгаллы.
Томас, улыбнувшись, обнажил зубы:
– Вообще-то да, изначально это была идея Лары. Марконе импортировал весь гребаный замок и выстроил его снова над твоей старой квартирой. Лара говорит, замок неуязвим.
– Звезда Смерти тоже была неуязвима[43], – заметил я. – Так Лара теперь в постельке с Марконе?
– Пыталась, – сказал Томас, – но Марконе настаивает на чисто деловых отношениях. Уже двое мужчин отвергли ее всего за одно столетие. Она расстроена.
Ну еще бы! Первым был я. А Джон Марконе – король чикагской преступности. Он мог спокойно купить и продать конгрессмена Соединенных Штатов, а весь истеблишмент Чикаго был у него на прослушке. Он также стал первым смертным, подписавшим Соглашение Ансийли, и в соответствии с Соглашением стал бароном Чикаго.
– Я вообще-то надеялся, что она его убьет, – признался я.
– А я надеялся на обратное, – вздохнул Томас. – Но сейчас, когда Фомор пытается силой вторгнуться на чужие территории, они нужны друг другу – на время.
– А что, Фомор настолько круты? – спросил я. Это была банда негодяев, чьи имена известны в основном по старым книгам мифов, типы, пережившие мрачные легенды всего мира, худшие из худших – по крайней мере самые живучие из худших.
– Они абсолютно безжалостны, – сказал Томас. – И они повсюду. Но при головорезах Марконе, ресурсах Лары и людях Мёрфи им здесь не закрепиться. В других городах дела идут хуже. Лос-Анджелес, Сиэтл, Сан-Франциско, Майами и Бостон – там поганее всего. Они хватают каждого, у кого имеется хоть щепотка магических талантов, и уволакивают с собой. Тысячи людей.
– Адские колокола, – пробормотал я. – А что же Белый Совет?
– Они заняты, – сказал Томас. – Ходят слухи, что они действуют сейчас на побережье Европы, особенно на Средиземноморье, сражаясь с Фоемором там. Люди Лары обмениваются информацией с Советом, а те с ними, но союзом это не назвать.
– Они что же, вообще не работают в США? – спросил я.
