Американское расследование показало, что пакистанские военнослужащие знали, что стреляли по американским войскам. Пакистан же заявил, что американские войска не выполнили необходимых процедур и не проинформировали пакистанскую сторону о том, что афганские сухопутные силы при огневой поддержке сил США находятся в этом районе. Таким образом, когда предполагаемые силы Талибана в этом районе подверглись обстрелу со стороны сил Афганистана и НАТО, пакистанские солдаты отреагировали, полагая, что талибы или афганские солдаты стреляют по ним. Последовавший далее американский обстрел был безжалостным и длился несколько часов – пакистанцы утверждают, что даже после того, как американское командование узнало о том, что они стреляют по пакистанцам, огонь не был прекращен.
Применение огня стало мощным сигналом того, что возглавляемые США силы НАТО, проводившие действия в районе афгано-пакистанской границы, являются прямой угрозой для Пакистана. Пакистанцы отнеслись к этому событию как означающему, по их мнению, что дела отныне будут обстоять так: «Мы придем к вам как резерв афганской армии».
То была последняя капля. Пакистанская общественность была возмущена, а односторонний обстрел вновь поставил пакистанских военных в унизительное положение перед лицом того, что выглядело как еще одно нарушение Америкой суверенитета страны. Пакистан требовал официальных извинений. Таковых не поступило. Мнение в Пентагоне было однозначным: пакистанцы получили по заслугам за поддержку талибов и им лучше быть готовыми к тому, что такое может повториться, и не один раз. Обама со своей стороны волновался, что извинения могли бы дать повод его оппонентам-республиканцам попрекать его «извинениями от имени Америки» в адрес страны, которую сама администрация определила как враждебную американским интересам. В Белом доме приняли решение: никаких извинений. Для того чтобы дать это четко понять, высокопоставленное официальное лицо заявило послу Пакистана: «Мы никогда не станем извиняться, этого никогда не будет. Смиритесь с этим».
И все-таки для того, чтобы охладить накал страстей, Америка была вынуждена отложить на целых два месяца удары беспилотников. Печальным итогом всего этого был тот факт, что демонстрация силы вдоль линии Дюрана привела к сокращению масштабов борьбы с терроризмом, и Вашингтон был озабочен тем, что затишье в атаках беспилотников давало Аль-Каиде пространство для перегруппировки73. Поэтому в начале 2012 года обеспокоенные американские чиновники стали названивать своим пакистанским коллегам. Звонки содержали угрозы, суть которых была проста и сводилась к следующему: «Соединенные Штаты оставляют за собой право атаковать любого, кого они определят как несущего прямую угрозу национальной безопасности США в любой части мира»74. То была «красная черта» в борьбе администрации с терроризмом, она означала конец прекращения огня беспилотников, также имелось в виду, что Америка хочет от Пакистана разрешения на возобновление атак беспилотников. В прошлом Пакистан побурчал бы, но уступил американским просьбам. На этот раз пакистанцы отказались идти на уступки. Беспилотники возобновили свои полеты над Пакистаном и стрельбу ракетами по целям, однако Пакистан открыто выступал против этой программы и был близок к тому, чтобы при помощи силы реализовать свое возражение.
Помню, как я встречался с высокопоставленными членами администрации сразу после этих звонков. Каждый спрашивал, как будто это была тема дискуссии в зале оперативных совещаний: «Какие рычаги воздействия на Пакистан у нас есть?» Мне не надо было слишком много думать, чтобы ответить на этот вопрос. «Никаких», – отвечал я. Мы очень хорошо поработали, чтобы у нас не осталось никаких рычагов воздействия. Мы сократили нашу помощь и практически прекратили те программы, при содействии которых мы рассчитывали строить наши двусторонние отношения, и мы также сняли с повестки дня наше обещание долгосрочных стратегических взаимоотношений. Мы полагали, что угрозы и давление сделают то, что проделали в свое время помощь и дипломатия. Стратегия Америки в отношении Пакистана заключалась не в «трех чашках чая»
[12]
, то есть в благотворительной деятельности, а в «трех ударах по столу», то есть в грубом давлении. Позиция Пакистана состояла в следующем: вы не можете угрожать прекратить отношения, которых в принципе не было. А угрозы военных действий против Пакистана не воспринимались серьезно, особенно с учетом того, что мы едва справлялись со своими делами в Афганистане и, что еще хуже, объявили громко и четко о своем намерении уйти.
В ответ я спрашивал тех, кто интересовался рычагами: «В чем, по вашему мнению, заключаются рычаги Пакистана в отношении нас?» Мне самому на память приходило сразу несколько рычагов. Мы зависели от Пакистана в деле снабжения наших войск в Афганистане буквально во всем, начиная с горючего и кончая питьевой водой. Нам нужно было сотрудничество Пакистана в сборе разведывательной информации, необходимой для того, чтобы удары БПЛА были эффективными. И, что важнее всего, Пакистан был нужен нам для того, чтобы работала наша стратегия по Афганистану. При наличии этих зависимостей мы сослужили себе плохую службу, нанеся удар по нашим взаимоотношениям. Бесцеремонное вмешательство никогда не приносило хороших результатов.
Без ожидавшихся извинений ситуация обострилась. Пакистан закрыл границу для грузовиков, перевозивших поставки для американских войск в Афганистане, грозился открыто прекратить сотрудничество в области разведки, избегал международных конференций по вопросам будущего Афганистана. Отношения были испорчены напрочь.
После закрытия пакистанской границы американским военным пришлось платить дополнительно по 100 миллионов долларов ежемесячно для обеспечения снабжения войск в Афганистане (к маю 2012 года общая сумма расходов приблизилась к 700 миллионам долларов). Без пакистанских дорог американские военные не были в состоянии в срок и без превышения сметы вывезти тяжелое снаряжение из Афганистана, когда настало для этого время. Если бы Пакистан оставался «запретной зоной», Соединенным Штатам пришлось бы пересмотреть всю стратегию ухода из Афганистана. Еще одно припасенное средство у Пакистана заключалось в том, что он мог закрыть свое воздушное пространство для самолетов США, летавших между Персидским заливом и Афганистаном. Очередное обострение в этом конфликте зажало бы в клещи Соединенные Штаты, а не Пакистан.
Клинтон всегда считала, что нам надо говорить «простите» и двигаться дальше. По прошествии нескольких месяцев она сказала в Белом доме, что хорошего понемножку, и взяла на себя всю ответственность. Она дала простое указание своему первому заместителю в государственном департаменте Тому Найдсу: «Я хочу, чтобы ты навел порядок в этом деле». Найдс отправился в Исламабад на переговоры с генералом Каяни относительно негромкого извинения со стороны США в обмен на открытие Пакистаном своих границ – и на этом основании недопущении полного развала двусторонних отношений.
