Гермес некоторое время пристально разглядывал бельгийку.
– Ну… – наконец, протянул он, – вы и есть та самая леди, у которой богатая родня в Америке?
– А вы, судя по всему, тот человек, которому я и мои родственники будем признательны по гроб жизни! – с сияющим лицом воскликнула Аллиет. Субтильный бизнесмен со снисходительным важным видом протянул молодой женщине тонкую руку, и вдруг, вскрикнув от боли, отдёрнул её. Он взвизгнул, как девчонка. Неженка с удивлением и ужасом рассматривал каплю крови, выступившую из крохотной ранки на его ладони.
– Ты поранила меня, мерзкая гадина!
Растерявшись, Аллиет стала бормотать извинения. Она сняла с безымянного пальца правой руки серебреное колечко с крохотным зелёным камешком, встроенным в оправу в виде цветка. С расстроенным видом женщина рассматривала перстенёк, не понимая, как оно могло поранить юношу.
– Я не думала, что им можно уколоться.
Прежде Борис никогда не видел этот перстень на руке подруги.
– Я не виновата, – продолжала оправдываться Аллиет. – Мне подарила его на память подруга… я только вчера его впервые надела.
– Заткнись! – плаксиво огрызнулся Гермес. Его вялый подбородок дрожал. Могущественный воротила местного теневого бизнеса превратился в жалкого юнца, готового потерять сознания от вида собственной крови.
Но молодая женщина, не обращая внимания на проклятия африканца, опустилась перед ним на колени, осторожно взяла пораненную руку в свои ладони и стала нежно дуть на место укола. Попутно Аллиет принялась говорить, что как только попадёт домой, немедленно сделает всё, чтобы по достоинству отблагодарить своего спасителя.
– У моих родственников большие связи и они очень богаты. Вы останетесь довольны приёмом, который вам устроят.
Щедрые обещания немного успокоили Гермеса. К тому же боль от укола почти прошла. Он даже слегка улыбнулся. И хотя улыбка получилась вымученной, это выглядело, как явный знак примирения.
Коммерсант достал пакет с подготовленными документами, попутно инструктируя бельгийку, как ей следует вести себя, что говорить при встрече с полицейскими, военными и пограничниками. Аллиет как пай-девочка внимательно выслушивала эти указания и кивала головой. При этом она не сводила внимательного взгляда с африканца, словно ждала чего-то. Пухлые губы девушки слегка подрагивали. В какой-то момент она даже прихватила нижнюю губу острыми перламутровыми зубками, в её глазах-озёрах мерцал непонятный Нефёдову интерес.
Внезапно с Гермесом начало твориться что-то странное. Африканец словно поплыл: взгляд его затуманился, движения сделались пьяными. На щеках и лбу парня выступило множество капелек пота, черты лица заострились. Уронив сигару себе на шорты, бедняга жалобно простонал:
– Что-то тяжко дышать, – после чего обмяк телом, и сполз с кресла.
Борис бросился к нему. Глаза у парня закатились, изо рта шла пена. Всё тело несчастного сотрясали конвульсии. Вся эта пляска смерти продолжалась какие-то двадцать-тридцать секунд. Вдруг Гермес вытянулся в струнку на земляном полу и затих.
Потрясённый Борис поднял глаза на свою спутницу:
– Похоже, он умер!
Неожиданно для себя Нефёдов встретился не с тем взглядом, которого ожидал: Аллиет смотрела на него с холодной отчуждённостью. Это была другая – незнакомая Борису женщина с вульгарными неприятными манерами. Она неторопливо извлекла из сумочки сигареты и удовлетворённо закурила, насмешливо поглядывая на ничего не понимающего любовника.
– О-ля-ля! – злорадно усмехнулась Аллиет. – Наверное, не привык иметь дело с такими дрянными девчонками? Разочарован, что принял подлую блудницу за святую Магдалину? Ну конечно, мы же благородные! Полдня ради денег бомбим деревни черномазых, полдня из соображений высокой морали спасаем принцесс из пиратского плена. То же мне – Христосик!
Поражённый переменой в подруге Борис не знал, что сказать.
Внезапно за стеной дуплетом грянули два выстрела. Истошно завопил человек, которому только что прострелили живот.
– А Хенк то – слов на ветер не бросает! – весело прокомментировала Аллиет. – Ехали на свадьбу, а попали на похороны.
Она вдруг кошкой метнулась к Борису. Но Нефёдов успел в последний момент отскочить, так что стальной коготь только слегка царапнул его по мочке уха.
– Всё равно теперь ты умрёшь! – с досадой пообещала Аллиет, поправляя убийственный перстень на пальце. – Хотя для своих лет ты действительно оказался недурён в постели. Я почти влюбилась в тебя и даже привыкла к своей роли невинной шлюхи. Ха, ха! Теперь-то я знаю, что это самый дорогой типаж продажной женщины – просто убойный для вашего брата. Невинность и распутство в одном флаконе – вот, что оказывается больше всего возбуждает мужиков! Кстати, таких, как я, тут называют «наездницами» – в честь одной местной осы, которая убивает после секса самцов, чтобы отложить в их мёртвые тушки яйца своих личинок…
Глава 65
Не сумев наверняка поразить Нефёдова смертоносным перстнем, Аллиет извлекла из сумочки маленький пистолетик и направила его на Бориса. Но лётчик оказался проворнее и выбил из её руки оружие, прежде чем женщина успела нажать на курок. Подняв пистолет, Борис мрачно осмотрел игрушку, затем поднял непонимающие глаза на её хозяйку.
– Но почему?! Я же от души желал тебе помочь.
Аллиет затравленно смотрела на любовника из дальнего угла сарая. Едва Нефёдов нагнулся за пистолетом, она метнулась туда в страхе, что преданный ею мужчина решит отомстить. Но видя только боль и растерянность на лице Бориса, проститутка немного успокоилась и перестала дрожать.
– Ты всё равно не смог бы переправить меня через границу. А этот твой сосунок – она презрительно взглянула на труп Гермеса – просто дитя по сравнению с Хенком.
Аллиет стала говорить, что все в этом ненадёжном африканском мирке, включая самого президента Моргана Арройю, давно находятся под колпаком у Глота. Он единственный кукловод, дергающий всех за ниточки. Эта страна – его законный бизнес.
– У него остался только один настоящий соперник – твой немецкий дружок. Поэтому-то Хенку и понадобилось разыгрывать весь этот спектакль с нашим трогательным романом. Он рассчитывает подобраться к Хану через тебя.
– Значит, ты всё врала мне с того самого момента, как мы познакомились?
Аллиет насмешливо скривилась.
– Бедняжечка! И как только ты раньше не почувствовал во мне подсадную утку, – с наигранным сочувствием проворковала лгунья.
Аллиет призналась, что никакая она не бельгийка, а профессиональная проститутка из Марселя. Приехала на заработки добровольно. Перед этим работала в южноафриканском борделе. Там и познакомилась с Хенком. Стала его любовницей. Потом могущественный покровитель взял её сюда, чтобы она помогала ему разбираться с его врагами.
Видя на лице мужчины недоверие, проститутка заверила его:
