Оба пилота находились на своих местах. При появлении Бориса из пустой глазницы оскаленного черепа одного из них выползло крупное насекомое, похожее на чёрного таракана. Пошевелив на пришельца длинными усами, тараканище юркнул обратно.
Судя по разбитым лобовым стёклам, изувеченным приборным панелям и многочисленным бурым следам крови, по кабине пронёсся настоящий стальной шквал. Положение же штурвалов, педалей, рычагов управления двигателями и показания приборов указывали на то, что, скорее всего, самолёт уже шёл на посадку, когда внезапно напоролся на зенитную засаду. А это означает, что где-то неподалёку находится аэродром.
В Москве от преподавателей курсов ГРУ Борис слышал, что место, куда он попал, у лётчиков зовётся «Бермудским треугольником». Только за последний год по некоторым оценкам здесь исчезло не менее полусотни самолётов и вертолётов, не считая тех контрабандистских «бортов», что взлетали с тайных аэродромов и нигде не регистрировались.
В небе над этим районом проходила пресловутая воздушная «линия смерти», которую президент самопровозглашённой «Демократической всеафриканской республики» Морган-Зубери Арройя символически «прочертил» для пилотов ООН и наёмных экипажей, снабжающих всем необходимым его многочисленных противников внутри страны. Но даже несмотря на крайний риск, с которым были связаны такие полёты, повстанцы продолжали получать по воздуху всё, что им необходимо от соседних государств. Расплачивались партизанские боссы за поставленное им из-за рубежа оружие и медикаменты алмазами, а также обещаниями будущих преференций алжирским, нигерийским, суданским и египетским компаниям после того, как они возьмут власть в стране. Ставки в этой игре были чрезвычайно высоки. Поэтому никто не обращал внимание на угрозы полоумного диктатора и резолюцию Совета безопасности Организации Объединённых наций о введении международного эмбарго на поставку вооружений в охваченную гражданской войной страну.
Всё дело в том, что, несмотря на ужасающую нищету, в которой жила большая часть населения страны, её земля была чрезвычайно богата всевозможными полезными ископаемыми. В некоторых провинциях алмазы залегали на глубине полуметра! Чтобы не умереть с голоду крестьяне в больших масштабах производили коку, которую местные местные князьки также активно экспортировали.
Ожесточённая межклановая борьба за контроль над алмазными, урановыми и нефтегазовыми месторождениями велась уже тридцать лет. Некоторые племена контролировали целые провинции. Их лидеры могли себе позволить содержать многочисленные повстанческие армии, для которых закупалось за границей вооружение.
И хотя на словах президент Арройя проводил жёсткую политику изоляционизма, у него тоже под контролем находились каналы по которым велась бойкая торговля контрабандой. После того, как Арройя наладил неофициальные отношения с американцами, подставные авиакомпании ЦРУ, такие как «Air America», «Southern» Air Transport», «Air Africa» начали тайную переброску большой номенклатуры грузов в Морганбург (столица страны).
Без этих поставок режим Арройи не продержался бы и недели, ибо в распоряжении президента разорённой войной страны не осталось ни одного нефтеперегонного завода (если не считать контролируемых местными князьками и полевыми командирами «самоварных» нефтеперерабатывающих заводиков, производящих низкокачественный самопальный бензин), ни одной патронной фабрики. Но за самолётами центральной власти в свою очередь охотилились повстанцы. Так что цеэрушные пилоты крайне неохотно соглашались на опасные рейсы, требуя от своих боссов тройной надбавки за риск.
Не удивительно, что профессиональные лётчики были в этой стране на вес золота, точнее: на вес алмазов. Что и привлекало в этот регион наёмников со всего мира.
Пилоты, техники и самолёты были нужны всем – и центральном режиму и лидерам крупных антиправительственных формирований, которые к тому же часто затевали между собой ожесточенную грызню.
Авантюристы из Европы и штатов представляли собой самую боеспособную часть армии Арройи. Фактически только на их штыках держался его режим. Местная же армия, за исключением небольших элитарных подразделений спецназа – так называемых «охотничьих команд», и гвардейских частей из личной охраны президента, представляла собой неграмотный, плохо вооружённый сброд. Чтобы заставить местных солдат сражаться их командирам приходилось приглашать колдунов, которые проводили обряды заговора от пуль. Впрочем, и этой магии в лучшем случае хватало на один-два хороших боя, после чего вновь начиналось повальное дезертирство.
Так что Борис с его легендой профессионального «пса войны» вполне должен был прийтись ко двору. Главное теперь было добраться до точки назначения.
Глава 35
Утром джунгли уже не казались Борису такими враждебными. Давшие ему приют технологические руины при свете солнца выглядели вполне живописно. Опутанные лианами, привлекающие для гнездования разноцветных райских птиц – останки самолёта выглядели даже вполне романтично. Если бы не резкий запах ещё не абсорбированного до конца почвой керосина можно было сказать, что искорёженное железо гармонично вписалось в окружающий пейзаж, сделавшись полноценной частью леса.
Висящая на ремне кобура с найденным в кабине двенадцатизарядным кольтом придавала мужчине уверенности. Путь себе он теперь расчищал мачете, а ориентировался по карте и компасу. Правда, карта была авиационная, но за неимением лучшей и такое подспорье оказалось весьма кстати. Благодаря приобретённой экипировке и вновь вспомнившей о нём Фортуне всего через два часа Борис вышел к пограничному знаку.
А дальше снова начались проблемы. Через несколько километров из густых зарослей на Нефёдова внезапно набросились какие-то оборванцы. По их лохмотьям и измождённому виду Нефёдов догадался, что наткнулся на группу беженцев, по-видимому, сельских жителей. Вероятно даже, что все они являлись близкими родственниками.
Каждый год владения Моргана Арройи пытались покинуть несколько десятков тысяч отчаявшихся крестьян, чьи деревни были сожжены карателями, на чьи скудные урожая зарились и партизаны, и правительственные чиновники. Уже не первое поколение здешних сельских жителей страдало от затяжной междоусобной войны, которая велась с первобытной жестокостью. Зверства давно стали обыденностью для палачей и их жертв. Цена человеческой жизни в этой проклятой богом стране была ничтожна мала, как и предупреждал Нефёдова знакомый дипломат.
Удивительным было то, что набросившиеся на незнакомца из засады африканцы сразу не размозжили ему голову дубинкой. Его всего лишь слегка оглушили, но даже связывать не стали. Скорей всего нападавшие вовремя сообразили, что попавшийся им в руки белый европеец совсем не похож на пограничника. Странный пленник заинтересовал предводителя группы – хромого мужчину со злыми вытаращенными глазами. На вид ему можно было дать лет тридцать – по местным меркам возраст почтенный. В государстве, которое его лидер объявил «народным» и «социальным», средняя продолжительность жизни мужчин равнялась 23 годам, женщин на шесть лет больше…
Тем не менее Нефёдов чувствовал, что Хромой не намерен с ним долго возиться, тем более тащить с собой такую обузу. Вожак характерными жестами объявил привал, а сам принялся допрашивать взятого «языка» перед тем, как прикончить его.
