влиять на чувства людей, но и определять их веру. Здравый смысл подсказывает, что поведение определяется мыслями. Представьте, например, что вы хотите отдохнуть и у вас есть выбор, пойти вечером в кино или театр. Вы знаете, что предпочитаете кинофильмы пьесам, поэтому направляетесь в кино. В данном случае мысль («Я предпочитаю кино театру») определяет поведение (поход в кинотеатр). Но Бем, следуя по стопам Джеймса, перевернул общепринятый взгляд на человеческое сознание с ног на голову и предположил, что наши убеждения диктуются поведением. То есть, если, допустим, вы собирались куда-нибудь сходить вечером и вас что-то невзначай подвигло пойти в театр, вы, оценив свое поведение, подспудно заключите: «Погоди-ка. Вот я смотрю пьесу. Выходит, театр мне должен нравиться больше, чем кино». Как результат, у вас, неожиданно для самого себя, сформируется благосклонное отношение к театру.
Это может служить объяснением, почему решение Верховного суда по вопросу десегрегации повлекло за собой драматические изменения в общественном сознании. Новая правовая норма потребовала от людей вести себя так, словно они поддерживают десегрегацию. Это, в свою очередь, заставило их подсознательно думать: «Погодите-ка. Вот я веду себя так, словно поддерживаю отмену сегрегации. Очевидно, я должен считать, что расовое равенство – хорошая идея». Как итог, у людей сформировалось новое и более положительное отношение к десегрегации.
Хотя исследования до и после отмены расовой сегрегации свидетельствовали в пользу действенности принципа «как если бы», они не могли предоставить исчерпывающих доказательств того, что глобальный сдвиг в массовом сознании произошел не в силу каких-то посторонних факторов, таких как интенсивная пропаганда движения за права чернокожих. Ученым не терпелось выяснить, действительно ли на убеждения людей повлиял именно принцип «как если бы», поэтому они, выбравшись из своих кабинетов, провели ряд системных экспериментов.
Утверждение и убеждение
Вьетнамская война стоила жизни более чем 50 тысячам американских солдат. Чтобы заручиться поддержкой граждан в военное время, американское правительство часто пыталось выставлять конфликт в положительном свете, заявляя, что коммунисты с севера страны вскоре будут разгромлены, а юг окрепнет настолько, что сможет защищаться самостоятельно. Основная ответственность за отправку в регион все новых и новых войск лежала на президенте Линдоне Джонсоне. Время от времени до Джонсона доходила информация, что члены администрации за кулисами выражают обеспокоенность ходом войны. Думаете, Джонсон приглашал этих политиков к себе в кабинет, чтобы объяснить свою позицию? Ничего подобного. Вместо этого он прибегал к гораздо более нестандартной тактике. Он отправлял своих критиков вместе с группой репортеров во Вьетнам с ознакомительной миссией151.
Джонсон хорошо понимал, что члены администрации вряд ли захотят публично выражать свои сомнения в целесообразности войны и будут вынуждены произносить громкие речи в защиту политики правительства. Сомневающиеся, неосознанно действуя по принципу «как если бы» и высказываясь в поддержку Джонсона, уверуют в собственные слова.
Ученые использовали тот же подход в лабораторных условиях, желая узнать, влияет ли принцип «как если бы» на убеждения людей. Исследователи приглашали к себе в лабораторию добровольцев и просили их заполнить обширную анкету с вопросами об их политических убеждениях152. Далее половине испытуемых предлагалось произнести короткий спич в поддержку нелюбимой ими политической партии, при этом другие участники опыта должны были слушать речи ораторов, находясь за двусторонним зеркалом. Через две недели испытуемые вновь заполнили анкету об их политических взглядах.
По логике принципа «как если бы» произносившие речи подсознательно воспринимали себя сторонниками политической партии, поэтому у них должно было сложиться мнение, будто эта партия вообще-то не так и плоха. В отличие от них пассивные слушатели, воспринимавшие ту же самую информацию, но лично не отстаивавшие ее правдивость, не должны были изменить своим убеждениям. Результаты подтвердили теорию – каких-то несколько минут ролевой игры сделали то, чего не удалось добиться методами агрессивных агитационных кампаний и навязчивой политической рекламы.
Эта процедура уже много лет применяется в самых разных ситуациях, когда люди нужным образом высказываются по широкому спектру спорных вопросов, начиная с абортов и опасности вождения в пьяном виде и заканчивая требованиями предоставить полиции больше прав. В каждом случае, побуждая человека вести себя так, словно он верит в то, что говорит, удается достичь того, чего не получается добиться никакими разумными доводами, – быстро выработать у человека благосклонное отношение к вопросу, который его просят поддержать153.
Причем глубина перемен такова, что впоследствии участники подобных опытов даже нередко отрицают свою прежнюю приверженность определенным взглядам, а если им демонстрируют заполненную ими анкету, они спорят, что бланк подделан либо они просто не вчитались в вопросы154.
Этот механизм проливает свет на причины многих, на первый взгляд, необъяснимых сдвигов в мировоззрении людей. В начале главы я рассказал, как по окончании Корейской войны большое количество военнослужащих решило остаться в Корее, а многие возвратившиеся на родину с энтузиазмом восхваляли коммунистический режим.
После бесед с пережившими суровые условия лагерей для военнопленных выяснилось, что чуждые убеждения в сознание им внедрили вовсе не с помощью гипноза, психотропных веществ или телесных наказаний155. Китайские власти стали властителями умов американских военнопленных, нужным образом воспользовавшись силой принципа «как если бы».
Изощренная идеологическая обработка начиналась с того самого момента, как пленники доставлялись в лагерь, когда охранники пожимали новым узникам руки со словами: «Поздравляем. Теперь вы свободны». В течение последующих нескольких недель заключенным рекомендовалось посещать долгие лекции о преимуществах коммунизма, а затем небольшими группами обсуждать эту тему. Нередко к каждой группе приписывался член коммунистической партии Китая, который помогал заключенным прийти к правильным выводам. Если кто-то из группы открыто высказывался против коммунизма, всем пленным снова приходилось проходить через процедуру прослушивания лекции и последующего ее обсуждения.
Кроме того, вскоре после пленения китайские надзиратели просили американских военных набросать несколько коротких прокоммунистических лозунгов («Коммунизм – это замечательно», «Коммунизм – строй будущего» и «Коммунизм – наиболее просвещенная форма правления»). Многие американцы с радостью выполняли просьбу, потому что она казалась пустяшной, а ее осуществление часто вознаграждалось куском мыла или сигаретами. По прошествии нескольких недель охранники поднимали ставку и предлагали пленникам скандировать прокоммунистические лозунги вслух. Большинство снова соглашались. Еще через пару недель американцев просили зачитывать их своим товарищам, а под конец участвовать в шуточных дебатах, в которых надо было аргументировать, почему они считают эти лозунги правильными.
