– Да, полковник?
– Соедините меня с мадемуазель Форестье.
– Конечно, полковник. Позвольте спросить, по какому номеру?
Он продиктовал ей название банка.
– Зарезервируйте столик в ресторанчике на берегу. Знаете, под открытым небом.
– Да-да, я знаю, что вы имеете в виду.
Полковник был приятно удивлен – новая секретарша знает свою работу.
– Сегодня, на час дня.
– Слушаюсь, полковник. Не вешайте трубку, я вас сейчас соединю.
Ждать пришлось буквально несколько секунд.
– Полковник Килиан? Мадемуазель Форестье на линии.
– Спасибо. – Он услышал тихий щелчок – это секретарша повесила трубку. – Лизетта?
– Полковник Килиан?
При звуке ее голоса у него сжалось горло.
– Очень приятно вас слышать, – тихонько сказала она. Умница, проявляет осторожность на случай, если секретарше вздумается подслушивать.
– Мне тоже очень приятно. Позвольте пригласить вас сегодня на ланч?
– О, с большим удовольствием!
В ее голосе звучали радость и облегчение. Улыбаясь, полковник сообщил ей название ресторана.
– Час дня вас устроит?
– Конечно! Тогда до встречи!
– Нам надо так много рассказать друг другу…
Как обычно, полковник Килиан пришел раньше назначенного времени. Подоспевшая чуть позже Лизетта сияла. Как же она была хороша! У него замерло сердце, едва он заметил в толпе ее темные волосы, собранные в хвост. Она казалась еще моложе. Он представил, как она распускает волосы, они густыми волнами рассыпаются по обнаженным плечам…
Официант провел ее к столику. Килиан поднялся навстречу, расплываясь в беспомощной счастливой улыбке.
– Ты выглядишь божественно. – Лизетта пришла в светлом платье, купленном во время их путешествия. Наряд подчеркивал нежную линию плеч и стройность фигуры. Глядя на низкий вырез на груди, Килиан с внезапной болью вспомнил ее обнаженное тело. Он смущенно откашлялся. – Мое любимое платье…
Лизетта ответила не сразу. Она смотрела на него и широко улыбалась. Потом легонько поцеловала его в губы, особым, характерным только для нее поцелуем, и шепнула:
– Как же хорошо снова увидеть тебя, Маркус.
Полковника бросило в дрожь от возбуждения, и он быстро отвернулся к официанту.
– Пожалуйста, погодите минутку. – И вновь обратился к Лизетте: – Как поживаешь? Хотя, что я спрашиваю, ты же обожаешь одиночество. Впрочем, наверное, я слишком поспешен в выводах и ты была не так уж одинока? – Он тут же проклял свою несдержанность. Только сцены ревности не хватало!
Девушка ответила меланхоличной улыбкой.
– Я скучала по тебе каждую минуту из тех тридцати шести дней, что мы не виделись.
– Ты считала, – тихо заметил он.
– Я всегда считаю, – кивнула она. – Ты должен бы это знать…
Он потупился.
– Спасибо за письмо.
– Я рада, что мы встретились.
– Нет, я тебя не только поэтому хотел увидеть…
– Чудесно. Знаешь, для человека, твердившего, что любит меня, у тебя довольно своеобразные способы эту любовь демонстрировать.
– Не надо, Лизетта! – с болью воскликнул он.
– Не надо жаловаться? – Ее глаза сузились. – Мне трудно без тебя, Маркус.
– Ну не тяжелее, чем мне без тебя, – ответил он.
– Это так странно и так… так неприятно!
– Ты же знаешь, я не стал бы настаивать на этом без достаточных оснований.
Темно-голубые глаза полыхнули гневом.
– Тогда назови мне их, свои основания! Уж этого я заслуживаю!
Официант вручил им меню. Килиан попытался сосредоточиться на списке блюд.
– Жареный палтус здесь вне конкуренции.
Девушка слабо улыбнулась официанту:
– Жареный палтус с отварным картофелем, будьте любезны.
Официант вопросительно повернулся к Килиану.
– Хороший выбор, – одобрил тот. – Мне то же самое.
– Желаете вина, сэр?
Килиан покачал головой.
– Нет, мне воды. А как ты, Лизетта?
Она кивнула, и официант отошел.
– Я не хочу с тобой ссориться, – начал Килиан.
– И я не хочу! Совсем наоборот! После твоего звонка я чувствую себя восторженной школьницей.
Килиан не смог сдержать улыбки.
– Так-то лучше. Я знал, что это все – напускной гнев. Ты ничуть не изменилась.
Лизетта сурово посмотрела на него, а потом встряхнула головой, демонстративно обводя взором открытую веранду ресторана.
– В чем дело? – нахмурился он.
– Что мы здесь делаем? – спросила она. – Война приближается к нам. Париж – заветная цель союзников. А мы как ни в чем не бывало заказываем жареный палтус, хотя парижане голодают, терпят лишения, отчаиваются – и ждут перемен.
Лицо Килиана застыло. Он посерьезнел.
– А ты? Что ты сама-то испытываешь?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты рада высадке союзников?
Вопрос застал Лизетту врасплох.
– Если честно, то да. Рада.
– Понятно.
Они помолчали. Официант наполнил их бокалы холодной водой из серебряного кувшина.
– Мы все хотим перемен, Маркус, – тихо продолжила она, когда они остались вдвоем.
Килиан вздохнул.
– Ну да, я покривил бы душой, если бы не согласился с этим.
Лизетта подняла бокал.
– Тогда за перемены… к лучшему.
Он чокнулся с ней и улыбнулся.
– За это стоит выпить. Хватит с нас гневных слов. Ты еще прекраснее, чем я помнил в своих мечтах. Лето тебе к лицу. Как дела в банке?
– Сейчас во всем сплошная неопределенность. Такое впечатление, что мы перебрасываем бумажки с одного стола на другие. Ты говорил обо мне с генералом Штюльпнагелем?
Его глаза помрачнели. Нет, она определенно не желает оставить эту тему в покое.
– Честно говоря, это он упомянул мне о тебе.
Она озадаченно посмотрела на него.
– Как это вышло?
– Земля слухами полнится. Наша совместная поездка…
– Тебя это смущает?
– Совсем нет. Ведь это была моя идея.
– Он на тебя рассердился?
– Я перед ним не отчитываюсь.
– Но ты его очень уважаешь…
