Она проснулась через час и какое-то время еще лежала в
темноте и теплоте, с неохотой возвращаясь в необходимость вспомнить о том, что
случилось днем, о своей любимой, проклинаемой работе, которая заставляет ее
смотреть на кровь, на смерть, на горе, чтобы потом изобразить это в книге как
можно живее, как можно более душераздирающе, натуралистично и впечатляюще. Ну
что ж, народу всегда нужны только хлеб и зрелища: к хлебу Алена не имеет
никакого отношения, а вот обеспечить качественное зрелище – это в ее
собственных интересах. Она, как профессиональный донор, зарабатывает
собственными кровопусканиями, правда, не физическими, а моральными. Но это вам
тоже не кот начихал.
Наконец она поднялась. Умылась, выпила кофе… и началась
обычная вечерняя тягомотина. Компьютер включен, но пальцы спотыкаются на
клавишах, словно чужие, и буквы возникают на мониторе медленно и неохотно,
будто некая с усилием разгадываемая тайнопись. Это еще не роман, не сюжет, это
только подступы к ним, попытка внедрения в незнакомый, пока не существующий,
лишь с превеликим усилием представляемый мир. Хорошо, когда с самого начала
знаешь, чем кончится будущий романец. В этом случае все выстраивается само
собой. Плохо, когда финал слабо брезжит в каком-то тумане. Тогда в голове – лишь
отрывки из обрывков, а порою нету и их – как, например, сейчас. По опыту Алена
знает, что главное теперь – не отходить от компьютера, гладить, ласкать, бить,
мучить клавиши, словно бы свершая некое священнодействие, после коего рано или
поздно сжалится гиперпространство, приотворит нехотя малую щелочку там, наверху,
через которую вдруг да польются ровным, неторопливым, а то и мощным потоком
слова и образы, сцены и картины, живые, вполне одушевленные и овеществленные
слезы и радости выдуманных людей, которые чем-то да затронут людей реальных…
затронут до такой степени, что эти реальные люди в выдуманные боли поверят,
пожалеют болящих, всплакнут над ними, выдуманным радостям порадуются, а значит,
в будущем захотят купить побольше романов Алены Дмитриевой…
Затем и живем, и творим, и гробим себя, и умираем заживо
перед компьютером!
Она уже почти привела себя в рабочее состояние, однако
дернуло ее включить телевизор – начинались местные новости, надо быть в курсе
жизни родного города. Алена мгновенно узнала тихий двор перед красной кирпичной
высоткой, небольшую группу людей, нечто, зловеще накрытое белой простыней.
Неподалеку стояла машина «Скорой». Итак, репортеры прибыли, когда еще не
появилась милиция, а бригада Светы Львовой еще не уехала. Вон, между прочим, и
сама Света, вон занудный Костя, и даже испуганному Паку повезло попасть в
объектив!
– Нынешний день выдался каким-то особенно урожайным на
попытки суицида, – появилось на экране розовощекое, безмятежное личико
ведущей. – Согласно информации, полученной с центральной станции «Скорой
помощи», ныне зафиксировано не меньше пяти подобных случаев. Все они
закончились трагически. С чем может быть связано то, что столько людей именно
сегодня решили покончить счеты с жизнью, остается загадкой. Большинство случаев
зарегистрировано в Автозаводском районе. Кстати, согласно данным той же «Скорой
помощи», подобные «всплески» суицида были отмечены в нашем городе уже трижды.
Ровно два месяца назад в течение четырех дней ушли из жизни шесть человек. Еще
двумя месяцами раньше – семь. Символично то, что наибольшее количество попыток
самоубийства отмечается именно в течение четырех дней, потом число их
возвращается к обычным для столь крупного города, как наш, статистическим
данным: один случай суицида в неделю. Если следовать логике этой статистики,
завтра работникам «Скорой» предстоят новые хлопоты…
Алена выключила телевизор. Эта девка раздражала ее своим
розовым безмятежным личиком. Хотя, впрочем, она оказалась вовсе не так уж
глупа, как показалось на первый взгляд, и догадалась раскопать какую-то
статистику, которая придала еще больший эффект снятому материалу. Еще слава
богу, что телевизионщикам не удалось снять пациента доктора Денисова…
Телефонный звонок раздался неожиданно, как ему и положено
раздаваться.
– Алло?
– Але, але, але, Алена, кричу я в трубку телефона! –
раздался знакомый голос, и Алена моментально поняла, что позвонившей ей Свете
Львовой вовсе не так весело, как она пытается изобразить.
– Алена дома есть, – отозвалась она с тем же
старательным весельем, удерживая готовое сорваться с языка сообщение, что
только что видела Свету в «Новостях». Но после этого разговор непременно
перескочил бы на кошмарный случай с бригадой доктора Денисова, поэтому она
сменила тему: – Ну ты как? Закодировалась? Уже виден результат? А что голосочек
такой «не такой»? Неужели уже жалко первых пяти потерянных кэгэ?
– Ой, не говори, – протяжно вздохнула Света. – Да,
я закодировалась. Знаешь, этот Юрий Николаевич Богачев – такой чудный! С виду
ничего особенного, похож на обыкновенного любителя пивка, а глаза прямо в душу
лезут. Очень мне понравился. Как вдруг заорал на меня: «Вы ненавидите сладкое!
Отныне вы чувствуете отвращение к сладкому!» – меня аж дрожь пробрала.
– Ох ты, страхи какие! – хохотнула Алена. – И он
что, действует именно методом научного крика? То есть оглушает жиры – и они
моментально начинают расщепляться?
– Нет, сначала он говорил очень тихо. В кресло меня
усаживал, твердил: «Руки-ноги теплые, загадайте самое ваше заветное, потайное,
страстное желание, которое будет определять вашу жизнь и исполнится в
определенный день и час. Определите этот день и час…» Спрашивал, не испугаюсь
ли я, когда желание исполнится… Короче, много чего говорил, я как во сне была,
ну а когда он кричать стал, проснулась, – сбивчиво рассказывала Света.
– Это в каком смысле – не испугаетесь? – озадачилась
Алена. – То есть ты вскоре увидишь себя в зеркале похудевшей до состояния
кипариса – и упадешь в обморок от страха?
– Ладно издеваться! – как бы даже обиделась
Света. – В нем есть что-то такое, что ему веришь, веришь! Сила какая-то. И
такое настроение классное делается! Я шла домой и, ты знаешь, даже пела. Прямо
ног не чуяла, будто с первого свидания возвращалась. Зашла в парикмахерскую,
подстриглась и мелирование сделала. Давно собиралась, но никак не решалась, а
тут… Думаю, новая жизнь – так новая жизнь! А дома… – Голос ее упал.
– Ну что случилось? – встревожилась Алена.
– Да насчет квартиры… Помнишь, я тебе говорила, что нашлись
хорошие покупатели, которые давали те деньги, которые я хотела?
– Помню, конечно. И ты вроде бы тоже себе нашла новое жилье?
– Ну да, нашла. А что толку? Те покупатели отказались от
моей квартиры.
– Почему?!
– Ну, нашли что-то подешевле.
– Жалко… – сочувственно протянула Алена.
