– Может, он и не ангел вовсе, а совсем наоборот? –
хихикнула Света.
– Нет, как же! Он ведь нас наставил на путь истинный! Он
ангел, но просто очень застенчивый. А может быть, он тут, в этом районе, с
тайным, секретным заданием, скрывает свое истинное лицо, и огорчился, что был
так легко и просто разоблачен.
– Да бог с ним, – отмахнулась Света, заподозрив, что
присутствует при рождении нового сюжета, а этот процесс может
затянуться. – Главное, что мы теперь знаем, где этот несчастный дом!
– Главное, мы теперь знаем, что номер двадцать вообще
существует в природе! – подхватила Алена, и парочка авантюристок,
схватившись за ручки, словно две первоклассницы, побежала куда-то за ухабы,
увалы, рвы, перебралась через яму по каким-то скользким, влажным доскам – и в
самом деле, как было уже предсказано, уперлась в длинную пятиэтажку, украшенную
посредине, под окнами первого этажа, козырьком подвальной крыши. А на торце
дома сияла огромная, с белыми потеками, цифра 20.
И все-таки барышни не сразу уверовали в удачу. Прежде чем в
очередной раз возблагодарить господа и его застенчивого ангела, они обошли
здание и удостоверились, что школа точно смотрит своими окнами чуть ли не в
окна жилого дома.
В ужасе шарахнулись, едва не наткнувшись на огромный,
крашенный синей краской бюст Ильича. Причем он почему-то стоял затылком к
зданию школы и, казалось, денно и нощно заглядывал в окна к людям.
– Ну они не скоро эту квартиру продадут, – пробормотала
Алена, когда подруги вновь обошли дом и остановились, разглядывая пресловутый
козырек, ре??етки на окнах, потеки на стенах, означающие, что подвал – источник
неискоренимой сырости, комаров, гнилостного запаха, который ощущался даже
здесь, на улице.
– Наверное, вот эти? – Света задумчиво смотрела на три
окошка, забранные аккуратной белой решеточкой. – А ведь хозяева уже спят…
В самом деле – за окнами было темно. Алена вытряхнула из
рукава неплотно охватившие запястье часы – этот изысканный жест доктора
Денисова накрепко прилип к ней:
– Да уже десять!
Кто-то сказал бы – еще десять. Однако Нижний, особенно его
рабочие районы, – это город жаворонков. Здесь нормально подниматься с
постели в пять-шесть утра, а ложиться в девять-десять. Одиннадцать вечера в
таких местечках, как эта улица Мануфактурная, – уже ночь глухая,
беспросветная, беспросыпная!
– Вот мы и пробродились, – уныло констатировала Света.
– Ну, у них же трехкомнатная квартира, окна и на ту сторону
выходят, – сообразила Алена. – Пойдем посмотрим, если светятся –
войдем в подъезд и позвоним.
Снова обошли дом. Как по заказу, светились все окна первого
этажа – кроме трех крайних, но это, во-первых, был другой подъезд, а во-вторых,
аптека по имени «Золотой корень».
На рысях вернулись к подъезду, схватились за ручку двери – и
обескураженно переглянулись: на ней имелся кодовый замок.
– Надо посмотреть, какие кнопочки стертые, на те и
нажимать, – быстро сказала детективщица.
На счастье, над дверью горел фонарь. И при его свете было
видно, что стертых кнопочек здесь нет как таковых. Похоже, замок был новый,
поставленный несколько дней назад.
– Точно, она еще хвалилась, эта Мотя, что у них в подъезде
кодовый замок на днях сменили, – уныло покивала Света.
– Господи, да неужто ее Матреной зовут?! – изумилась
Алена.
– Да нет, это я от агентши моей набралась. На их, на
риелторском, жаргоне Мотя – хозяйка квартиры. Наверное, я тоже Мотя, да еще
какая!
– Погоди, не комплексуй. Откроем методом тыка.
И они приступили к этому популярному методу, однако четверть
часа спустя убедились, что перебирать все мыслимое количество двух-, а то и
трехзначных комбинаций могут до утра. Удача, пославшая им застенчивого ангела,
от них явно отвернулась, и самое обидное, что все остальные четыре подъезда
были открыты настежь, заходи – не хочу!
– А еще говорят, что эти замки никого ни от чего не
защищают, – процедила сквозь стиснутые зубы Света, продолжая
сосредоточенно нажимать на кнопки, но уже не соблюдая никакой системы. –
Защищают, да еще как!
– Защищают от нас с тобой, дилетанток, – точно так же сквозь
зубы выговорила Алена. – А профессионал знал бы, что тут делать!
– Говорят, надо слиться с замком, стать им,
понимаешь? – подсказывала Света, дуя на замерзшие пальцы.
– Это какой-нибудь Шура Крендель умеет с замком в экстазе
сливаться, а я – только с компьютером, – пропыхтела Алена, не оставляя
попыток раскодировать этот несчастный шифр. – Ну и еще с любимым в
экстазе.
Света фыркнула с оттенком стыдливости. Семилетнее вдовство,
судя по всему, произвело на нее довольно-таки разрушительное действие, и
некоторые высказывания раскованной писательницы ее слегка шокировали. И вдруг
Света всплеснула руками.
– Кстати! О Шуре Кренделе! – воскликнула она. –
Как странно, что ты его вспомнила!
– А что? – Алена принялась сильно растирать озябшие
подушечки пальцев. – Только не говори, что ты ему когда-нибудь оказывала
первую медицинскую помощь после того, как фомка, которой он пытался сломать
чужую дверь, сорвалась и поцарапала ему фейс.
Может, шутка выдалась и дурацкая, но это все, на что Алена
оказалась способна в данную минуту.
– Я вовсе не Шуру Кренделя вспомнила, – сказала
Света. – Я подумала о тех, кого он грабил. Помнишь, Марья Николаевна
говорила, что фамилия прежних жильцов в этой квартире была Лопухины.
– А, ну да, – кивнула Алена. – Благородная женщина
уходит к любовнику, оставив мужу квартиру и все, что в ней было. А муж после
дефолта с инфарктом свалился.
– Правильно! И знаешь что?..
– Погоди, погоди… – вдруг забормотала Алена. – Я все
поняла! Она ушла. Она изобразила благородство, но кто, как не она, жена, мог
знать, где тайник мужа, где хранятся те пятьдесят или сколько-то там тысяч
долларов? Она Шуру Кренделя и навела на свое бывшее жилище! Наверняка большую
часть из тех денег он ей отдал! Этой Лопухиной! Эх, никто ведь и не знает, где
осело все, что Шура у того бедолаги вынес! А на самом деле она на те доллары
живет припеваючи!
– Это ты очередной сюжет излагаешь? – хихикнула
Света. – Только очень нежизненно у тебя получается!
– Почему нежизненно?! – обиделась писательница.
