– Да нет, само по себе, как сюжет, оно, может быть, и
ничего, только к данным конкретным людям никакого отношения не имеет! Ведь
Лопухина – это знаешь кто?! До меня сразу не дошло, а ведь это моя знакомая,
про которую я тебе рассказывала! Ну, та самая алкоголичка! И я-то знаю, как она
жила после развода. Купила какую-то дореволюционную халабудку. То есть в свое
время, наверное, это был очень приличный дом, купеческий или дворянский, а
теперь сущая развалюха. Там все как было в 1904 году, так и осталось, держится
уже не знаю на чем… Денег на путевый ремонт у нее не было, жила да и жила на
то, что заработает. Муж ей ничего не давал. Устраивалась лоточницей у азеров,
потом ее стали увольнять отовсюду, потому что она запивала как не знаю кто. Ну
я же говорю, ее жизнь – это сущий роман, особенно семейная жизнь.
– Слушай, слушай, – воодушевилась Алена, без жалости
простившаяся с забракованным сюжетом (как пришло, так и ушло, а все эти сюжеты
возрастали в ее буйной головушке с той же легкостью, что и грибы вешенки в
своем мешке), – ну так надо ей непременно сказать про Шурино признание!
Может быть, он не только в факте кражи признался, но и вернуть награбленное
хочет! Определенно! Вдруг хоть что-то осталось, а? Надо ей сообщить.
– Конечно, конечно, – всплеснула руками Света, –
как я-то не догадалась? Вернемся домой, я ей сразу позвоню.
И при словах «вернемся домой» они разом вспомнили об
основной теме нынешнего вечера.
– Ну что? Уходим? – уныло спросила Света. – Так я
ничего и не выяснила…
– А чего мы как дуры, собственно говоря, сюда
ломимся? – вдруг осенило детективщицу. – Ты ж говорила, у них телефон
есть, у этих твоих изменщиков коварных?
– Ну и что проку, что он есть? Кто мне этот телефон даст?
– Я, – гордо ответила Алена.
– Каким же это образом, интересно? – хмыкнула
Света. – Дедуктивным методом вычислишь?
– А что ты имеешь против дедукции? – обиделась
писательница. – Есть такая компьютерная программа – 09. Это телефонный
справочник, но им пользоваться можно и наоборот, то есть не по фамилии искать
телефон, а по адресу выяснить и телефон, и фамилию человека. Мы знаем название
улицы, номер дома и номер квартиры.
– Номер квартиры? Это откуда же? – Света недоверчиво
уставилась в недоступные темные окна.
– Да ты посмотри, вон табличка: «Подъезд номер 2, квартиры с
17 по 31». Здесь наверняка по три квартиры…
– Почему? – перебила ее Света.
– Прикинь: с семнадцатой по тридцать первую – это получается
пятнадцать квартир. Пять этажей в доме, значит, три квартиры на этаже.
Нумерация обычно начинается со стороны первого подъезда, в данном конкретном
случае – слева. А наша квартира на правой стороне площадки. Значит, ее номер –
девятнадцать. Делать нечего выяснить телефон и фамилию ее хозяев.
– Фантастика… – пробормотала Света. – Я, конечно, жутко
отстала от жизни. Надо мне все-таки поднатужиться и купить Ваське компьютер. Я
думала, одни стрелялки дома поселятся, а ведь и от компьютера толк может быть!
Алена, в компьютере которой не было ни разъединой стрелялки,
вообще никаких игр, даже пасьянсов, только высокомерно пожала плечами.
– И у тебя эта программа прямо дома есть? – продолжала
восхищенная Света. – То есть ты еще сегодня можешь все узнать?
– Сегодня не смогу. Но завтра в полдень ты все будешь знать.
У меня нет этой программы, зато она есть у моей подруги. А я к ней завтра как
раз в гости иду к двенадцати часам. И немедленно влезу в ее компьютер. И тебе
позвоню. Заметано?
Света кивнула.
– Жаль, конечно, что сегодня мы сюда не пробились…
– Давай вот что сделаем, – предложила Алена. –
Давай опять дом обойдем, посмотрим: если у них свет все еще горит, то попробуем
опять с замком поэкспериментировать. Вдруг повезет. Или вот что: стой тут и
карауль, может, кто-то выйдет из подъезда, ты тогда дверь держи мертвой
хваткой. А я сбегаю посмотрю на окна.
И она бодро зарысила за дом.
Да, эта идея с программой 09 – отличная идея. И очень
современная. Надо будет впихнуть ее в какой-нибудь детективчик.
Так, какие там окошки нам нужны? Одно большое аптечное,
потом четыре первого подъезда… или пять? Два или одно соседних квартир, потом…
вот эти два? Или вот эти?
Господи боже!..
Алена стала столбом, спиной к Ильичу, вперив взгляд в щель
между неплотно сдвинутыми занавесками. Потом, не отрываясь от того, что
невзначай привелось узреть, ступила на сырой газон и подкралась почти вплотную
к окну.
Картина, открывшаяся ее взору, была достойна театра абсурда!
Комната с простыми блеклыми обоями и часами на стене. Ничего особенного! Однако
на дверь, находившуюся почти напротив окна, был наклеен большой черно-белый
портрет какого-то мужчины, а человек, стоявший спиной к Алене и к окну, с силой
метал в этот портрет дарты.
Меткость бросков была необыкновенная: все шесть дартов по
очереди вошли в глаза «жертвы». Хозяин квартиры обернулся к окну – это был
человек лет сорока, с внешностью типичного бизнесмена средней руки: самое
обыкновенное лицо, не слишком-то выразительной лепки, тяжеловатое, кряжистое
тело, коротко стриженные волосы, дорогие джинсы и футболка, потом подошел к
портрету, вытащил по одному стрелы и вернулся на исходную точку. Он, казалось,
отрабатывал кучность бросков и снова удивил Алену меткостью: все шесть дартов
вошли в лоб человека, изображенного на портрете.
Правда, лоб был очень подходящий: высокий, да еще и с
глубокими залысинами, отчего физиономия жертвы казалась непропорционально
вытянутой вверх.
– Алена, ты где?! – раздался громкий шепот с дорожки, и
писательница сообразила, что Света ее потеряла и перепугалась. Да, пора
возвращаться. Хотя зрелище, конечно, захватывающее, ничего не скажешь, очень
жалко от него отрываться!
Она уже достаточно присмотрелась к портрету жертвы, чтобы
понять: это газетное фото, вырезанное и потом отпечатанное на ксероксе с
увеличением на бумаге формата А 3. Видимо, местный Вильгельм Телль упражнялся в
своем ремесле довольно давно, потому что вся эта щекастая, улыбчивая,
глуповато-жизнерадостная, искусственно-простодушная физиономия на портрете была
сплошь истыкана дартами. И все-таки не стоило никакого труда узнать человека,
чье лицо стало мишенью для ненависти стрелка.
Что характерно, эта физиономия вызывала сходные чувства и у
Алены. Да разве только у нее?! Без преувеличения можно сказать, что большая
половина россиян с удовольствием хоть один разок метнула бы стрелу в портрет… а
лучше и в сам оригинал. Ибо им был не кто иной, как знаменитый Чупа-чупс.
