– Я буду строить им глазки.
– Они не примут эти знаки внимания за чистую монету.
– Я буду откровенно прижиматься к ним.
– Это послужит для них еще одним доказательством вашей чистоты и невинности: стоит им распустить руки, и вы дадите слабину, вызовите охрану…
– Я буду садиться к ним на колени.
– Маленькие девочки тоже ведут себя провокационно, не отдавая себе в том отчета. Мужчины должны держать себя в руках.
– Неужели! Но ведь они только и думают о том, как бы переспать со мной!
– Думают, не переживайте. Просто им не хватает храбрости.
– Неужели необходимо столько храбрости, чтобы меня поцеловать?
– Только герои берут крепости. А женщина, сидящая с ними бок о бок, особенно добродетельная женщина, более неприступна, чем любой донжон.
– Но что же тогда делать?
– Не ждать, пока тебя начнут осаждать.
– Выходить сразу с белым флагом?
– Мужчины только и ждут того, чтобы им дали знак. Они хотят быть уверенными, что у них все получится. Еще лучше – если девушка делает первый шаг. И намеков тут мало: надо выражать свои желания ясно, четко, без экивоков. Аллюзии, символические жесты, литоты – все это вводит мужчин в ступор. Оживают они только в присутствии проституток. И не потому, что проститутки очень красивые или невероятно искусные, а потому что они готовы заговорить первыми, и их слова просты и понятны.
– Вот почему вы нас продаете.
– Я продаю вас не для того, чтобы сделать мужчинам одолжение. Я не на их стороне.
– Забавно, что вы делите мир на мужчин и женщин. Для меня все, кто за любовь – в одном лагере: пол не имеет значения. Разве не по этой причине мы лесбиянки?
– Я не развлекаю мужчин. Я считаю, что мир должен делиться на рабов и хозяев, победителей и подчиненных. Я королева. Мужчины существуют исключительно для меня.
Эммануэль в ответ лишь улыбается. Лодка плывет дальше. Ночь тепла, и Эммануэль чувствует себя счастливой. Мерве спокойным тоном продолжает:
– Сейчас мир перевернулся с ног на голову. Мужчины достаточно бегали за женщинами: теперь наш черед охотиться, выбирать, бросать, обмениваться мужчинами, оценивать их, удовлетворять наши вкусы! Раньше мужчины ловили птичек в клетку, наслаждались молодушками, теперь я наслаждаюсь молоденькими мальчиками, заманиваю их в свое логово и высасываю их сперму до последней капли.
Заливистый смех Эммануэль, словно мяч, отскочил от воды, раздался всплеск.
– И многих вы так? – спросила она.
– Скольких душа пожелает. Мужчин легко уложить в постель, ведь они думают, что это они укладывают нас.
– Они не совсем ошибаются, верно? Ведь кто бы кого ни уложил в постель, мужчины все равно получают свою дозу наслаждения.
– Но меньшую, чем мы. Помните Тиресия?
– Нет.
– Боги превратили его в женщину за то, что он потревожил змей во время спаривания. Однако Небеса, как всегда, плохо информированные о том, что происходит на земле, не учли один забавный факт. Позже, снова превратившись в мужчину, Тиресий признался Юпитеру, что женский оргазм в девять раз сильнее мужского.
– В девять раз!
– Именно.
– Как нам повезло! – удивилась Эммануэль. – Бедные мужчины! Надо быть с ними помягче. В следующий раз постараюсь доставить им как можно больше удовольствия.
Мерве усмехнулась. Эммануэль изумилась:
– Вам не кажется, что королевы должны заботиться о счастье своих подданных?
Львенок пошла в контратаку:
– Вы стыдитесь того, что вами торговали?
– Да, конечно, – сказала Эммануэль. – Но это приятный стыд.
Она подумала минутку и добавила:
– В последние дни у меня постоянно спрашивают, нимфоманка ли я, проститутка ли я, черт знает что! А если вдуматься – чем я отличаюсь от проституток и нимфоманок?
– Лишь намерением.
Эммануэль кивнула, впервые согласившись с Мерве. Та протянула руку и расстегнула несколько пуговиц на платье Эммануэль.
– Я не пойду на встречу. Я отвезу вас к себе.
– Сколько вам лет? – спросила Эммануэль, словно от возраста что-то зависело.
– Я родилась в тот же день, что и вы, но годом позже.
– Невероятно! – восхитилась Эммануэль.
На несколько минут она замолчала, затем произнесла:
– Вы занимались любовью с таким же количеством мужчин, как и Ариана?
– Я не считала мужчин Арианы. А я каждый день меняю любовников.
– И ни одного не приберегаете на будущее? Вы говорили, что у вас есть постоянный любовник.
– Но я не занимаюсь с ним любовью. Я никогда не занимаюсь любовью дважды с одним мужчиной. Это наводит на меня тоску.
– А вы уверены, что ваш оргазм действительно в девять раз сильнее, чем у мужчин? – спросила Эммануэль, внезапно усомнившись в чудесном факте.
Мерве посмотрела на Эммануэль свысока:
– Вы считаете меня фригидной?
– Фригидной – нет, но мы действительно совсем не похожи. Вас по-настоящему не интересует ни один мужчина, и я боюсь, что ни одна женщина. Меня же, напротив, интересуют и возбуждают все, я всех люблю. С другой стороны, я могла бы довольствоваться одним любовником всю жизнь. Я меняю их не по необходимости.
– Я тоже делаю это не по необходимости, а ради игры!
– А я ради красоты! Я занимаюсь любовью, словно ваяю статую, и думаю – удастся ли мне одна-единственная, или я сумею изваять несколько? Я родилась не для того, чтобы искать успеха в любви, но для того, чтобы нести в мир красоту. Я занимаюсь любовью не для того, чтобы удовлетворить желание, но для того, чтобы раздвинуть границы дозволенного. Я занимаюсь любовью, потому что способна быть счастливой и дарить людям счастье, я не ставлю условий, потому что мне известна ценность свободы. Если бы я была поэтом, я выразила бы нежность в песнях и стихах. Если бы я была художником, я бы обогатила реальность воображаемыми цветами и формами. Если бы я была королевой, я назвала бы своим именем звезду. Но я – Эммануэль, и я оставлю след о себе на этой планете с помощью моего тела. Я хочу, чтобы мир хранил тепло моего тела спустя тысячелетия после моей смерти, и для этого я познаю бесконечное число других человеческих тел: я всех одарю своей любовью!
Она поймала на себе отстраненный взгляд Мерве.
– Может, вы занимаетесь любовью больше, чем я, Мара, – произнесла Эммануэль, не отдавая себе отчета в том, что использует другое имя львенка. – Но я не уверена, что вы владеете этим искусством в совершенстве, как я. Потому что я лучше всех в этом городе, а возможно, и в мире знаю, почему я занимаюсь любовью. Этим я отличаюсь от всех остальных.
