– Да, да, синьор, голова у вас работает что надо! От всей души благодарим вас за помощь. Вы оказали большую услугу как Испании, так и нашей стране.
– Рад помочь Испании, а что касается нашей страны…
Ispettore снова поспешил перебить его:
– До свидания, дорогой друг, и еще раз огромное спасибо…
Увидев, что Абате уже повернулся, чтобы уйти, старик быстро приблизился ко мне и поцеловал руку.
– Рад был познакомиться, синьора. Вы – образец испанской красоты.
Я расплылась в дурацкой улыбке и кинулась догонять своего коллегу. Тот встретил меня раздраженно:
– Вы с ума сошли, Петра? Как можно было ввязываться в беседу с этим славным человеком! Итальянские старики только и мечтают поговорить о политике и обругать свою страну.
– По-моему, ничего страшного не случилось, он был очень любезен.
– Да, очень любезен, но он уже был готов рассказать нам всю свою жизнь, включая и военные годы. Теперь я убедился, что вы – что-то вроде Матери Терезы от полиции.
– А по-моему, ispettore, вы просто злитесь, что я взяла инициативу в свои руки, пускай и в таком мелком деле. Я пришла к выводу, что вам не нравится работать с женщинами. Глядя на то, как вы обращаетесь с Габриэллой, я уже и раньше это заподозрила.
И тут ispettore Маурицио вышел из себя, он сделался красным как помидор и заорал, стоя посреди тротуара:
– Вы сами не знаете, что говорите! Слышите? Не знаете! Так сложилось, что я почти всегда работаю с полицейскими-женщинами, и ни разу у меня не было повода для жалоб, никогда я ни в малейшей степени не отдавал предпочтения мужчинам! Это вы все выворачиваете наизнанку, вам чудится черт знает что, и вы обвиняете меня невесть в чем!
– Значит, дело лично во мне? – взвизгнула я в свою очередь.
Какая-то женщина, проходившая мимо нас с маленьким мальчиком, ускорила шаг, и на лице ее вспыхнул испуг. Маурицио с нескрываемым отчаянием провел рукой по волосам и сказал куда более спокойным тоном:
– Инспектор, ради бога, это уже становится смешным. Я понимаю, что вас не устраивает мой метод работы, что вас раздражает мое поведение, что я вам не нравлюсь. Я это принимаю – бывают вещи, которых нельзя избежать. Но мы намертво связаны с вами этим расследованием. Уверяю вас, если мы отправимся к комиссару и попросим, чтобы он нашел мне замену, потому что мы с вами не поладили, добиться можно будет только одного – он страшно возмутится. Мы должны терпеть друг друга из последних сил, должны подписать пакт о ненападении.
– Ничего не имею против, но сперва заберите назад свои слова про Мать Терезу.
– Беру их назад и признаю, что сравнение было неуместным.
Мы замолчали. Абате тряхнул головой, словно стараясь прийти в себя. Потом едва заметно вздохнул и обратился ко мне с наигранной церемонностью:
– Не отправиться ли нам в агентство недвижимости, пока оно не закрылось, как вы полагаете?
– Думаю, что так и надо поступить, – пробормотала я, чувствуя себя выбитой из колеи после нашей короткой, но острой перепалки.
Он вытащил свой планшет и стал искать в интернете нужный адрес. Минуту спустя мы уже сидели в машине и болтали про погоду и ситуацию на дорогах. Выносить молчание нам было уже не по силам.
Девушка в агентстве “Кавальери” отыскала интересовавшие нас сведения, и ее ответ привел нас в полное недоумение: дом был сдан семь лет назад некоему Элио Трамонти под швейную мастерскую. Трамонти снимал помещение в течение двух лет, потом договор был расторгнут. Хозяин дома – старый синьор из Милана, который владеет в Риме многими объектами недвижимости, но не слишком активно ими занимается, ему лишь важно знать, что арендная плата выглядит сносно. В случае с Трамонти все было нормально, деньги вносились без задержек.
– Наличными? – спросил Абате.
– Деньги поступали к нам через разные банки, но всегда поступали.
– А остались ли какие-нибудь документы после этой сделки?
– Да, у меня есть копия удостоверения личности Элио Трамонти и номер его лицензии на право заниматься предпринимательской деятельностью. Как видите, все законно.
Она отыскала нужные документы и сделала для нас копии. Потом опрометчиво спросила:
– Могу я еще чем-нибудь вам помочь?
Наверное, мне захотелось показать Абате, что я не такая уж мягкая и снисходительная, поэтому я строго бросила девушке:
– Да, вы пойдете вместе с нами, надо осмотреть дом. Бедняжка опешила. Она пробормотала:
– Но, видите ли, мы уже вот-вот должны закрываться, если бы вы заехали завтра…
– Для полицейского расследования расписаний не существует, – отрубила я.
Девушка просяще посмотрела на Абате, но тот словно припечатал:
– Ступайте за ключом. Если вы не можете сопровождать нас, мы пойдем без вас. Нам надо всего лишь взглянуть на помещение. Ключ мы вернем вам сегодня же.
– Я должна поставить об этом в известность шефа.
– Пожалуйста.
Она удалилась и через минуту снова появилась, но теперь уже на лице ее было написано облегчение.
– Шеф сказал, что вы можете делать все, что вам нужно; он ничего не имеет против.
Она вручила нам ключи, и мы вышли на улицу. Абате заметил:
– Какие бы дела ни прокручивались в этом помещении, агентство недвижимости, насколько можно судить, тут ни при чем.
– И хозяин дома тоже.
– Да, тот миланец – тоже.
Улица показалась мне гораздо более мрачной, чем прежде, потому что уже начало смеркаться. Ispettore припарковался перед нужным нам зданием, заехав передними колесами на тротуар, затем попросил ключи, лежавшие у меня в сумке. Мы не без труда отперли дверь – внутри было темно, как в чреве кита. На ощупь поискали выключатель, но электричество было отрезано. Абате сунул руку в карман брюк и вытащил оттуда маленький фонарик, что показалось мне верхом предусмотрительности. Он стал направлять луч света в разные стороны. Голое помещение. Мы поднялись на второй этаж, где нашли пару пустых деревянных ящиков. Пахло дохлыми мышами и сыростью. Стены, почерневшие от времени и плесени, вполне гармонировали с вытертым и заросшим грязью полом. Абате попытался стряхнуть с рук пыль, в которой вымазался, когда пытался отпереть дверь.
– Что ж, совершенно очевидно, что здесь много-много лет никто не занимался ни коммерческой, ни какой-нибудь другой деятельностью, – заключил он.
– То есть более семи лет?
– Скорее более двадцати. Старик был прав. Здесь никогда не было никакой швейной мастерской, а уж тем более – бутика изысканного модельера. Элио Трамонти – ширма; пока мы не знаем, что за ней прятали, но это фиктивная фирма-однодневка. Можете быть уверены, что удостоверение личности Трамонти – фальшивое, как и лицензия. Пошли скорее наружу, здесь слишком воняет.
