Часто подобные мании касаются цифр или букв. Внезапно в два года он выучивает весь алфавит. Родители очень рады этому обстоятельству: оно доказывает, что ребенок придает значение реальности и что у него незаурядные способности. Но увы, в случае дисгармоничного ребенка при этом получается «гол в свои ворота». Дополнительный элемент, вызывающий разлад. И вот все смотрят на такого ребенка и гадают: что же с ним происходит. И высказывают самые разные гипотезы: депрессия? Тревожность? Может, он гиперактивный? Окружающие, попавшие под контрастный душ его поведения, уже не успевают следить за всеми переменами.
Всех сбивает с толку
В его поведении удивляет буквально все. Года в три ему уже почти готовы приклеить ярлык «не по годам развитый» или «одаренный», но нестабильность его способностей не позволяет этого сделать. Потому что способности его не поддаются логическому анализу, они капризны, летучи, появляются и исчезают, когда им вздумается. То хорошо, то плохо — но обязательно «очень».
В семь с половиной лет он может, как маленький Улисс, отлично соображать:
— В чем сходство между китом и мышью?
— Они оба млекопитающие.
Но при этом он не может произвести простейшее вычисление:
— У меня две книги в правой руке и три книги в левой. Сколько всего у меня книг?
— …?
Такая неравноценность ответов характерна для дисгармоничных детей.
В школе учительница никак не может составить мнение об этом ребенке. То он, кажется, очень хорошо читает, а на следующий день просто хуже некуда. Чтобы его подбодрить, она говорит ему: «Ты можешь, когда хочешь». Но для Улисса ее слова — китайская грамота. Он вовсе не управляет своей головой. В ней либо есть место для учебы, либо нет. Либо он может располагать своим разумом, либо нет, тот занят. И именно чередование присутствия и отсутствия создает впечатление странности. А он ни о чем об этом не подозревает. Ведь у него такая богатая внутренняя жизнь…
Как распознать дисгармонию
«Что-то не так». Нужно расковырять эту надпись, взглянуть, что спрятано за фасадом и убедиться, что аффективный «фундамент» также разбалансирован.
Рассказы родителей похожи: «Он может внезапно рассердится без причины, кидается от смеха к слезам, то невероятно ласков, то отталкивает нас, он ненавидит терять игрушки, он всего боится». Такое поведение сигнализирует о неуверенности. Но у дисгармоничного ребенка эти проявления хаотичны, и потому их трудно растолковать. Однако существует почти постоянный симптом, тревога, иррациональные страхи перед вещами или ситуациями, которые вовсе не выглядят опасными.
Горацию шесть лет. В ванной он приходит в ужас перед струей воды из-под крана, цепляется за стенки ванной, панически боится душа — и в то же время он плещется в бассейне, как рыбка. Что уж тут можно подумать: то ли он боится, что его унесет поток воды, то ли что он провалится в сливное отверстие… А между тем у него насыщенная, интереснейшая внутренняя жизнь. И истории он рассказывает захватывающие и жуткие.
Вот основная проблема детей, страдающих дисгармонией: они придумывают себе виртуальный мир. Это любят все дети, но не в такой степени — у обычных ребят этот мир не полностью заслоняет собой реальность. И не подчиняет себе так надолго, иногда до подросткового возраста. Граница между мирами — размытая, нечеткая. Ребенок переходит из одного в другой, сам того не замечая, и пренебрежение к их различиям может быть опасным. Он подменяет и искажает отношения с окружающими и портит себе социальную жизнь.
Ведь параллельная жизнь может захватить его целиком. Если его любимая книга — о мире, где процветает волшебство и магию, он натягивает мантию главного героя и переживает в своей повседневной жизни те же приключения. Телесериалы про другие галактики его тоже увлекают, и каждый раз он пересекает звездные врата вместе со своими любимыми персонажами. И его трудно спустить на Землю. Он так далек от всего этого! В общем, не чувствуя различий между настоящей и придуманной жизнью, он отдаляется от внешнего мира.
Барьеры против страха
Воображаемая жизнь постепенно овладевает им. При этом она может пугать его, отталкивать. И чтобы отделаться от демонов, он придумывает воображаемые ритуалы защиты: обернуться вокруг своей оси, постучать пальцами по столу — они вновь возвращают его в реальный мир. Стереотипные действия или жесты отгоняют неотвязные мысли. Он строит защитные валы от своих страхов.
Ну, и чтобы как-то «усмирить» свой стресс, он обладает целым арсеналов способов, хорошо знакомым каждому ребенку: ломает игрушки, ругает их, пинает… Но он делает это постоянно и регулярно. Когда бокал полон, он переливается — выплескивается агрессивность. Дома его перестают понимать. Малыш, который сам научился читать, который наизусть шпарит диалоги из фильмов… а стал таким импульсивным и неуправляемым! По сути дела, воображаемый мир победил, ребенок уже не может сдерживать его и контролировать.
Странная манера говорить.
К сожалению, он не может рассчитывать, что друзья разделят его мрачные мысли: у него попросту нет друзей. «Дисгармоничный» ребенок одинок, он не привлекает других детей, поскольку у них с ним мало общих интересов. Другая характерная черта, которая усложняет его социальную жизнь — он абсолютно не задумывается, что же ждут от него другие, он продвигает свою мысль, он потерял ключи к социализации, и оттого он делается бестактен и порой лишается общения даже в кругу семьи. «С бабушкой у него никак не складываются отношения, он говорит с ней о сексе или еще о чем-то, что они там знают в восемь лет, и совершенно не задумывается, что это может ее шокировать или просто быть ей неинтересным».
Этот ребенок не понимает социальный норм и правил, потому что он сочиняет свои. Он черпает вдохновения в книгах фэнтези и видеоиграх.
Речь «дисгармоничного» ребенка очень своеобразна. Не то чтобы отстает или наоборот слишком развита — просто другая. Слова для него подчас не служат средством коммуникации. Он манипулирует ими, как вещами, не придавая им значения, не испытывая потребности в диалоге. Он может в одной фразе соединить вопрос и ответ: «Ты что, обижен? Ты просто устал?..» К тому же порой ребенок может говорить тусклым, механическим голосом, без интонации, на одной ноте. Это называется «диспросодия». Эти речи тем более удивительны, что их содержание часто бывает достаточно выразительным и эмоциональным: «Ты устал, потому что скоро умрешь?»
Он говорит то, что приходит ему в голову, безо всякой внутренней цензуры, ни подлаживаясь ни под собеседника, ни под ситуацию. Его рисунки и игры выражают те же чувства — насилие и страх.
В классе странная манера изъясняться оказывает ему плохую услугу. Он не делает разницы между учительницей и одноклассниками, и говорит как обычно. А ей с трудом удается разобраться в лабиринте его вопросов и ответов самому себе — если удается. А как ей при этом разобраться в нем самом, если он ежедневно разыгрывает «Доктора Джекила и мистера Хайда» в переложении для детей младшего школьного возраста?
