– Нам обязательно говорить о нем?
– Да. – Он нахмурился. – Прекрати портить волосы.
Мои пальцы замерли, и я опустила руку, хмурясь, как и он.
– Что не так с Ротом?
– Я ему не доверяю. Не только потому, что он демон, но еще… из-за того, что он может или не может значить для тебя. – Его взгляд не отпускал меня. – Он… Впрочем, неважно. Я знаю, что ты будешь видеться с ним в школе, но я не хочу, чтобы вы с ним вдвоем куда-нибудь сбегали.
Мой взгляд посуровел. Вернулось чувство неудовлетворенности, защипало кожу, отчего Бэмби нервно заерзала.
– Да, только об этом и мечтаю.
– Послушай, я не говорю, что ты об этом мечтаешь, но знаю, что тебе хочется разведать как можно больше о Лилин, и не хочу, чтобы ты занималась этим вместе с ним.
Я открыла рот.
– Просто не хочу, чтобы ты еще больше страдала, – добавил он, и я не могла ему возразить. Хотя, пожалуй, я настрадалась вдоволь. Куда больше? Одному Богу известно, что наговорили друг другу Рот и Зейн, и теперь, когда Зейн знал, чего можно ждать от Рота, нетрудно было догадаться, о чем он думает.
Поглядывая на него из-под ресниц, я залюбовалась тем, как он плавно потянулся, словно сытая кошка. Зейн чересчур опекал меня, но это не значило, что он ревновал или был в меня влюблен.
– Но есть еще одна причина, почему я вернулся рано, – протянул он лениво. – Я был уверен, что ты скучаешь по мне.
– Еще чего выдумал. – Я запустила в него подушкой, которую он перехватил в воздухе, прежде чем она приземлилась ему на лицо. – Ни капельки не скучала.
Он положил подушку под голову, не сводя с меня глаз.
– Ты ужасная врушка. – Он даже не представлял себе, что практически повторяет слова Рота, но я не собиралась говорить ему об этом.
– Я не вру.
Его губы дрогнули, как будто он хотел улыбнуться.
– Угу.
Я наклонилась вперед, спихнув его ноги с дивана. Они с грохотом опустились на пол. Зейн закинул их обратно.
– Не хулигань, Букашка Лейла.
Отвернувшись, я сделала глубокий вдох, пытаясь унять растущее беспокойство.
– Не называй меня так. Я уже не маленькая.
– Поверь, я это знаю.
Я повернулась к нему, уже собираясь огрызнуться, но язык будто окаменел. Зейн вовсе не шутил. Черт возьми, он был серьезен как никогда. И этот взгляд из-под опущенных век, его раскрытые губы – они говорили о чем-то, для меня непривычном, но таким я видела его в тот день, когда он зашел в мою спальню и застал меня полураздетой.
Мы уставились друг на друга в молчании. В это мгновение вроде бы ничего не произошло, но сразу все изменилось между нами. Густое напряжение повисло в воздухе, накрывая меня душным одеялом. В приглушенном свете его глаза блестели, как драгоценные сапфиры, вызывая озноб, хотя я чувствовала, что пылаю.
Он слегка приподнялся, и я снова подумала о том, что сказала Даника.
Мне хотелось вырваться из этого плена.
Это я и сделала. Быстро поднявшись, я пригладила волосы, надеясь, что он не заметил, как дрожат мои руки.
– Меня утомил весь этот разговор. Я иду спать. Спокойной ночи.
Зейн поднял бровь и остался лежать на диване.
Чуть ли не бегом я выскочила из комнаты и понеслась вверх по лестнице. Что это было, черт возьми? Я и сама не могла понять, но узнала это ощущение нехватки воздуха и тяжести в груди. Должно быть, это все из-за бессонницы и буйного воображения.
Влетев в свою комнату, я стянула кардиган и носки, заставляя себя забыть обо всем. Это оказалось нелегко. Я уже откинула одеяло, когда дверь моей спальни распахнулась, и у меня вырвался испуганный визг.
Зейн, все еще босиком, стоял на пороге, сложив руки на груди. Что, если бы я была голая? Мои щеки стали пунцовыми, когда до меня дошло, что тоненькая майка мало что скрывает.
Борясь с желанием прикрыть руками грудь, я замерла.
– Чего тебе еще?
– Ничего. – Зейн подошел к кровати, улегся, растянувшись во весь рост, и похлопал по кровати рядом с собой: – Иди сюда.
– Зейн?.. – Я замялась в нерешительности, разрываясь между желаниями пулей выскочить из комнаты и прыгнуть к нему в объятия. – Ты сегодня невыносим.
– Ты невыносима каждую ночь. – Он снова похлопал по кровати, и прядь волос упала ему на глаза. – Перестань, ты ведешь себя странно, Лейла.
Это я веду себя странно? Ладно. Возможно, я немного нервничала. В том, что он разлегся на моей кровати, как у себя дома, для меня нет ничего нового. Черт возьми, недавно он и вовсе спал здесь.
Но все казалось иначе после того, что сказала Даника.
– Ты идешь? – пробормотал он, наблюдая за мной. Глубоко вздохнув, я забралась на кровать. Он устроился на боку, и его нога потерлась о мою щиколотку. – Милые шортики.
Конечно, он заметил мои шорты «Хеллоу Китти».
– Ты можешь помолчать?
Он усмехнулся.
– Ты сегодня в таком необычном настроении. Это не из-за сырого теста?
Я повернулась на бок, лицом к нему. Нас разделяло совсем небольшое пространство, и я закрыла рот, но самое странное произошло, когда наши взгляды встретились. У меня перехватило дыхание, когда я посмотрела в его лицо, которое знала как свои пять пальцев. Я могла закрыть глаза и вспомнить все его выражения, за исключением того, что видела сейчас. Это что-то новое, неизведанное.
И это пугало – пугало до смерти, потому что я никогда всерьез не задумывалась о том, что Зейн ответит на мои не совсем сестринские чувства к нему. Пугало то, что я хотела сделать с ним – что могла сделать. К этому страху примешивалось еще кое-что – Рот и глупое, необъяснимое чувство, что я поступаю неправильно. Ведь Рот пожертвовал собой ради меня… хотя потом заявил, что ни его слова, ни поступки ничего не значат.
Перекатившись на спину, я уставилась в потолок. Моя грудь поднималась и опускалась от коротких неровных вздохов. Запах Зейна обострял мои чувства. Я сцепила руки на животе, смыкая и размыкая пальцы.
– Что происходит, Букашка Лейла? – спросил он.
– Ничего, – прошептала я.
– Чушь. – Зейн вдруг сменил позу, приподнявшись на локте, и все произошло так быстро, что у меня мгновенно выбило весь воздух из легких. Он смотрел на меня сверху вниз, приоткрыв рот, будто хотел что-то сказать, но, казалось, потерял нить. И это к лучшему. Я понятия не имела, о чем мы вообще могли говорить.
Наши тела разделял какой-то десяток сантиметров. Мы лежали так близко друг к другу, что кончики его волос щекотали мне щеку. Его взгляд опустился к вырезу на моей майке. Вырез, слишком глубокий, открывал больше, чем мне бы хотелось. Голова Бэмби покоилась на выпуклости моей правой груди. Как обычно.
