– А что? Что вам надо?
На этом диалог прекратился. Они двинулись на него. Том швырнул в сумку в того, что с ножом, и на какое-то мгновение он потерял равновесие. Однако вместо того, чтобы совершить ответный выпад, араб отступил на несколько шагов назад и подхватил сумку, оставив напарника один на один с Томом. Второй араб, постарше, был ниже ростом и шустрее, чем первый. Том вдруг почувствовал свой возраст, ощутил, как медленно он поворачивается по сравнению с этим юнцом. Дальше все было очень шумно и быстро. Том одновременно звал на помощь, пытался не выпускать из вида металлический прут и внимательно присматривался, не покажется ли второй нож. Он старался экономить силы и не совершать лишних движений. Он был заперт в конце коридора, как в ловушке; бежать было некуда, скрыться негде.
– О’кей, она у меня, – крикнул младший метрах в десяти от них, в глубине коридора.
Его силуэт четко выделялся на фоне беленой стены, освещенной неяркой лампочкой. В ту же секунду второй нападавший бросился на Тома. Он взмахнул прутом, но Том успел поднырнуть под него. Прут просвистел над ухом и врезался в последнюю по коридору дверь. Араб сделал еще один выпад, уже кулаком, и попал ему в ребра. Том сумел обхватить его руками, и оба рухнули на пол. В голове мелькнуло какое-то размытое воспоминание о тренировках в форте Монктон. Он вдавил палец в левый глаз араба и нажал что было сил.
– Пошли! – снова крикнул младший. Том видел его боковым зрением. Он сжал горло своего противника и попытался оттянуть его голову назад, но тут же получил удар коленом в пах, как будто бы и не сильный, но боль тут же пронзила его до самых кишок и растеклась по спине. Том застонал и невольно ослабил хватку, чувствуя в ноздрях и даже во рту мерзкий запах чужого многодневного пота. Араб высвободился и нанес ему сокрушительный удар ногой в голову. Прикрывая голову руками, Том попробовал встать, но к ним уже подскочил первый нападавший и осыпал его градом ударов по рукам и ногам. При этом он пронзительно кричал что-то на марсельском арабском, и Том боялся, что он пустит в ход нож.
В этот момент наконец отворилась одна из дверей в черно-красном коридоре.
– Какого черта тут происходит, – крикнула женщина. Арабы бросились бежать. Их кроссовки поскрипывали по линолеуму. Сумку они конечно же прихватили с собой. Том обессиленно выругался им вслед. Он лежал на полу, поверженный и раздавленный. В сумке был лэптоп, мобильный, паспорт на имя Юниака. Там было все.
– Господи! – Женщина подбежала к нему. – С вами все в порядке?
Глава 39
Потом была полиция, скорая и множество встревоженных жителей из всех уголков La Cité Radieuse. Быть ограбленным оказалось противно и стыдно; Том знал это особое ощущение унижения, которое возникает, когда ты побежден и проиграл подчистую. Но противнее всего были бюрократические формальности, заполнение форм, местная больница – отказаться от врачебной помощи было невозможно, сочувствие незнакомых людей и вся суета, которую вокруг него подняли. Его осмотрел врач. Он выписал Certificat Medical, где сообщалось, что Том не получил серьезных повреждений, кроме кровоподтека на левом бицепсе и еще одного, на левом бедре. Оба синяка уже приняли интенсивный баклажановый оттенок. Правое колено немного распухло; кроме того, кожа под глазом была рассечена, но зашивать рану не требовалось. И Клод, врач скорой помощи, который осматривал Тома, и Лоран, мрачный полицейский, который только утром арестовал trois putains de beurs
[24]
, советовали ему остаться в больнице на ночь и пройти полное обследование. У вас может быть шок, убеждал Клод. Вам нужно сдать кровь на анализ, говорил Лоран. Как еще узнать, не получил ли месье Юниак каких-либо внутренних повреждений?
Том, который с пятнадцати лет не лежал больным в постели больше одного дня, твердо верил в то, что нужно слушать свое тело, а не советы уставших госслужащих. В данном случае тело сообщало ему именно то, что он хотел услышать: что утром он будет чувствовать себя на пару десятков лет постарше, что суставы будут гнуться с трудом и что из-за ушибленного колена ему придется несколько дней похромать. Так что можно было сделать вывод, что больше всего пострадало его самолюбие. Вдобавок Том оказался в неудобнейшей ситуации: ему пришлось давать официальные показания марсельской полиции от имени Стивена Юниака. Все его существо, фигурально выражаясь, шпионская ДНК, сопротивлялось подобной процедуре; это противоречило основному принципу работы: проводя операцию за границей, привлекать к себе как можно меньше внимания. И тем не менее, если DGSE решилась послать за ним двоих арабских бандитов, другого выхода у него не было.
В симпатичной, ухоженной «ситроен-ксара» Лорана они добрались до полицейского участка меньше чем за пять минут. Он находился примерно в полумиле от Лучезарного города; помогли полицейские сирены. Участок был расположен в трехэтажном здании из песчаника. На фоне суперсовременных окраин Марселя оно выглядело как странный пережиток прошлого. В приемной болтались типичные для послеобеденного времени «клиенты»: нервные карманные воришки, громко протестующие драг-дилеры, недовольные бизнесмены, которым предстоял тест на содержание алкоголя в крови, и пенсионеры с жалобами. Тома проводили в кабинет на третьем этаже. Официальный допрос проводили двое: Лоран и его напарник Ален, жесткий полицейский лет тридцати с чем-то, с седоватой щетиной на подбородке. Из-за пояса у него торчал блестящий пистолет; время от времени Ален машинально к нему прикасался, как человек, который поглаживает кошку. Тома попросили составить полный список предметов, находившихся в сумке, и он добросовестно перечислил все, что вспомнил. Несомненно, Джимми Маркуэнд и его коллеги-бюрократы потребуют копию официального полицейского протокола, чтобы получить страховку за камеру и лэптоп. В последние годы ни одно дело в МИ-6 не обходилось без подобной дотошности и мелочности. Через полчаса Тома провели в другой кабинет и показали ему серию снимков местных бандюганов арабского происхождения; ни один из них не был похож на тех людей, что на него напали. К тому времени, как Лоран полностью удовлетворился, было уже семь часов. Напоследок он попросил Тома подписать официальное заявление и, к явному отвращению Алена, извинился за то, что «британский турист» стал жертвой преступления, совершенного иммигрантами. Том, который не сомневался в том, что нападавшие забрали его лэптоп и телефон по заказу, поблагодарил обоих полицейских за «терпение и профессионализм» и попросил по возможности скорее отвезти его обратно в отель, чтобы он мог отдохнуть перед тем, как отправиться утром в Париж.
Не успел Лоран ответить, как зазвонил телефон. Он взял трубку, сказал «Да?», а потом, как показалось Тому, его переключили на внутренний звонок. «Oui, oui», – медленно произнес Лоран и слегка улыбнулся. Он встретился глазами с Томом и закивал. Видимо, что-то произошло, подумал Том.
– Кажется, вашу сумку нашли, месье Юниак, – сказал Лоран, повесив трубку. – Ее бросили неподалеку от La Cité Radieuse. Ее нашел прохожий и позвонил в полицию. Сейчас один из моих ребят ее принесет.
