Какое-то время мне довелось быть совладельцем небольшой частной клиники. Главврач имел дело с пациентами и своими подчиненными, а мы, совладельцы, в той или иной степени занимались финансовыми и хозяйственными вопросами (зарплата, аренда помещений, коммунальные платежи, ремонт, закупка новых материалов и оборудования). Денег хватало в обрез, и врачи об этом знали, поэтому отношения у нас с ними были вполне доверительными. Именно тогда я впервые услышал о маленьких хитростях врачей, побуждающих людей выбирать более дорогой способ лечения или становиться их постоянными пациентами после разового посещения. Дело в том, что медицина сегодня озабочена, прежде всего, не здоровьем, а зарабатыванием денег. Медицина – большой бизнес. А в союзе с производством лекарств – просто гигантский. Но у бизнеса всегда одна задача – заработать сегодня денег больше, чем вчера, иначе это сделает кто-то другой. Логика здесь простая. А раз так, то пациенты, с точки зрения бизнеса, это клиенты. И чем их больше, чем больше они нуждаются в лечении и дорогих медикаментах – тем лучше. Здоровый человек медицине не интересен вообще. И когда начинаешь это понимать, невольно задумываешься – насколько можно верить тому, что слышишь от врача, особенно в определении способа лечения?
Самые громкие медицинские скандалы связаны с фармакологией, царицей медицины, которая железной, а точнее, золотой рукой неформально управляет официальной медициной. По прибыльности фармакологию называют третьей по рангу – сразу после торговли оружием и наркотиками. Да и в методах продаж, подобно представителям этих двух сфер, она не слишком разборчива. Главная цель – продать больше и дороже. Иными словами, гигантская и сказочно богатая отрасль работает на то, чтобы мы с вами принимали как можно больше лекарств…
В середине семидесятых годов прошлого века молодому доктору Бурзински удалось эмигрировать из Польши в США. В городе Хьюстон, штат Техас, он устроился в местную клинику, а все свободное время посвящал работе над реализацией своей идеи – созданию эффективного лекарства от рака на основе использования аминокислот и урины здоровых людей. К изысканиям молодого врача отнеслись с пониманием, Бурзински получил грант на исследования, оборудовал лабораторию и… добился положительного результата! Новое лекарство получило название антинеопластон. Бурзински создал собственную клинику, начал производить это лекарство и лечить им окончательно потерявших какую-либо надежду на выздоровление пациентов. Брался за самые сложные случаи, в том числе принимал людей с неоперабельными опухолями головного мозга. Результаты лечения оказались фантастическими. Лекарство, не имеющее побочных эффектов, помогало полностью восстановить здоровье больных, которым по медицинским показаниям оставалось жить несколько месяцев или несколько недель.
Сегодня на счету клиники доктора Бурзински тысячи спасенных жизней. И еще – десятки судебных тяжб с медицинскими властями штата Техас, в котором совет по лицензированию лекарственных препаратов на протяжении тридцати лет отказывался признавать антинеопластон и пытался запретить его производство. К счастью для врача, десятки спасенных им пациентов свидетельствовали на судах в его пользу. В итоге судом было принято соломоново решение – разрешить производство и продажу лекарства в пределах… штата Техас!
Разумеется, удержать препарат в границах штата было невозможно. И это дало основание могущественному медицинскому лобби инициировать новые судебные процессы с целью засадить строптивого доктора за решетку до конца его дней. Последний из таких процессов завершился в 2008 году – и опять победой Бурзински. Сам врач не сомневается – признание его метода означает крах целой медицинской отрасли, ориентированной на практически бесполезные, но сулящие многомиллиардные прибыли методы лечения с применением химио– или радиационной терапии. А такого доктору Бурзински не простят никогда.
Легко понять, как медицина официальная относится к медицине народной, то есть конкурентной, но при этом предлагающей услуги практически даром.
Конечно, представить себе современную жизнь без официальной медицины или обойтись без ее помощи невозможно. Прежде всего, в случаях, требующих оперативного вмешательства, когда речь идет уже не о лечении, а о спасении. Если у вас перелом кости, лечением должен заниматься врач. Если у вас подскочила температура или поднялось артериальное давление, если вы ощущаете тошноту, у вас кружится голова, если болит живот или другая часть тела – важно понять, что происходит на самом деле. Без врача, без диагностики не обойтись. Множество высокоточных и ничем не заменимых аппаратов способны измерить, просветить насквозь, заглянуть внутрь организма и увидеть то, что определить без помощи техники способен разве что Авиценна или, по меньшей мере, один врач из миллиона. А вот как поступать с выявленным недугом – решать, прежде всего, вам самим.
Несколько лет назад мой отчим попал в первую городскую больницу с острым приступом сердечной недостаточности. Я приехал его навестить и увидел умирающего человека в ужасающих условиях, практически без всякого внимания врачей. Возмущенный этим, я, будучи по жизни человеком чрезвычайно спокойным, ворвался в кабинет заведующей отделением и устроил скандал. В течение получаса отчима выписали, и мы поехали в больницу имени Страдыня, где его сразу поместили в отделение реанимации. Лечащий врач, прочитав предписания, сделанные в предыдущей больнице, пришла в ужас. Предписанное врачами должно было убить отчима в течение нескольких часов. И произойти это должно было не по чьему-то злому умыслу, а лишь вследствие потрясающей некомпетентности, безразличия врача к пациентам вообще. К счастью, сработала моя интуиция. И сработала потому, что стала свойством не столько природным, сколько приобретенным.
В возрасте двадцати восьми лет меня, в то время штурмана дальнего плавания, неожиданно сняли с рейса, вызвали в отдел кадров и предложили уволиться без каких-либо объяснений. Позже я узнал, что один из моих рассказов местное КГБ расценило как диссидентский, поэтому морскую визу мне закрыли, а все городские организации, несмотря на острую потребность в кадрах, после консультаций с отделом КГБ, в приеме на работу отказывали. Мне надо было содержать семью, как-то определяться с будущим, я нервничал. В результате на нервной почве у меня появились боли в сердце, порой схватывало так, что невозможно было двигаться. В поликлинике поставили диагноз: функциональное расстройство сердечной мышцы. Выписав множество лекарственных препаратов, врач объяснил, что мне следует вести спокойный, размеренный образ жизни, без стрессов и волнений, всячески избегая физической нагрузки. Я послушно закупил в аптеке груду дорогих, даже для советского времени, лекарств и принял первую порцию. Вкус был отвратительным, я с трудом подавил тошноту. Через несколько часов надо было принимать новую порцию. С этого момента началось мое сознательное отношение к своему здоровью.
Я сел и задумался. Когда мы поступаем в учебное заведение, представляем резюме, претендуя на новое место работы, делаем предложение невесте или всего лишь планируем путешествие, мы относимся к своему выбору сознательно, прогнозируя свою жизнь хотя бы на определенный период. Но разве не логично точно так же прогнозировать свое здоровье?
