– Ничего себе цель, – скептически заметил Белоусов. – И где мы там будем искать эту гору со снежной шапкой?
– Я предвидел ваш скепсис, Александр Федорович, – сказал Мессинг. – Более того, я этот скепсис разделяю всецело. Мы, конечно, можем задать локализацию Гималаями, но такая локализация не подведет нас ближе к цели, ведь Гималаи являют собой огромный горный массив. Поэтому вижу в данном случае только один выход – немедленно строить ипсилон.
– Папа, – Алексия трогательно коснулась руки Мессинга, – у меня ощущение, что для построения полноценного ипсилона тебе не хватит исходных данных.
– Так оно и есть, доченька. И все же… все же… Я, коллеги, позволю себе пересесть за другой столик, оставив вас на некоторое время.
Наша цель – Гималаи!
Мишель, не дожидаясь ответа, покинул наше общество, присел к соседнему столику и принялся что-то записывать в блокнот. Мы продолжили беседу.
– Я обратил внимание, – заметил Белоусов, – на то, что в документе Алексии речь шла, помимо прочего, о каких-то древних людях, которые владели особыми техниками дыхания и потому жили гораздо дольше, чем современники автора документа. Как вы понимаете, на это я не мог сразу не отреагировать. За свою долгую жизнь, как вы знаете, мне приходилось совершенствоваться при помощи музыки, при помощи воды, но вот при помощи дыхания – пока нет…
– Александр Федорович, – сказала Настя, – но ведь мы уже привыкли к тому, что жизнь каждый раз дает нам какие-то новые шансы.
– Это так… Однако здесь меня несколько смущает один момент. Все прежние открытия такого рода были связаны с артефактами, с вещественным, так сказать, началом, материальным даже, если позволите. Я имею в виду камни, способные издавать звуки, и воду, несущую здоровье и долголетие. Это же две стихии, господа! Две из четырех! То есть твердь земная и вода. А как артефактно закрепить дыхание? Меня терзают сомнения, друзья. Если Мессинг построит ипсилон, и мы будем знать, куда нам держать путь, то что мы будем искать? Я рационалист, посему верю лишь в предметный мир. Здесь же нет ни единого указания на вещественность объекта поисков.
И тут меня осенило:
– Две стихии? Земля и вода? А две другие?
– Огонь и воздух, – робко сказала Настя.
– Воздух! – воскликнул я. – Из всех четырех стихий воздух не имеет, как кажется, материальной субстанции.
– Так что же, Рушель, мы едем за воздухом? – спросил Белоусов. – Хорошо, я допускаю мысль, что где-то в горной Индии есть такой воздух, который продлевает жизнь и исцеляет от недугов. Допускаю и мысль о том, что наши соотечественники в далеком прошлом ходили туда дышать этим воздухом, под обно тому, как наши современники ездят дышать свежим воздухом на дачу или на море. Пусть так. Но помните, что говорится в документе Алексии? Возвращались на Русь, учили дышать других, излечивали больных. Просто не могу себе представить, что они привозили воздух из Индии в каких-нибудь банках-склянках.
– Чего же тут сложного, Александр Федорович? – промолвил молчавший до этого Леонид. – Даже в сувенирной продукции нашего города есть баночки с воздухом Петербурга. Во многих европейских городах тоже такое встречается.
– Я ожидал, Леонид, что кто-то из вас приведет этот пример. Да, там внутри – этот воздух. Но стоит открыть баночку, сразу же случится диффузия с воздухом внешнего пространства. Воздух не артефактен!
– Там, куда мы собираемся, – сказал я, – действительно, особый воздух, продлевающий жизнь, воздух исцеляющий. Теоретически можно представить перевозку этого воздуха на дальние расстояния в специальных контейнерах, приборы для точечного расходования этого воздуха в лабораторных условиях. Но мы с вами вполне достоверно знаем, что наши предки воздух оттуда привезти не могли. Означает сие то, что привозили они техники дыхания, которым обучались в местах, наполненных целебным воздухом. Стало быть, техники эти универсальны и могут быть применены в любом типе воздуха нашей планеты. И это еще не все. В равной степени допускаю мысль не только о техниках дыхания, но и о техниках переработки воздуха. Ведь может быть такое, что обитатели той горы в Индии не просто брали воздух, данный природой, и умело им пользовались. Возможно, они научились делать воздух целебным. Теперь у меня есть две версии происходящего. Версии, прямо скажу, противоположные. Первая: благодаря свойствам воздуха обитатели горы выработали основанные на этих свойствах дыхательные техники. Вторая: обитатели горы придумали техники, согласно которым научились перерабатывать в логике данных техник абсолютно любой воздух. Какая из этих версий верна – не так уж и важно сейчас. Важнее другое: добраться туда, чтобы из первых рук получить эти техники в наше распоряжение.
Кажется, все были со мной согласны. Даже Белоусов умерил свой пыл завзятого скептика и спорщика. Алексия кратко прокомментировала мою мысль:
– Да, Рушель, получается так, что с Руси путешественники ходили к той горе не столько лечиться, сколько учиться лечить себя и других. Приходили, осваивали технику, возвращались и наставляли других в том, как правильно следует дышать.
– Пожалуй, вы, Рушель, правы, – сдался Белоусов. – То, что воздух – одна из стихий, убедило меня. Равно как убедили и ваши версии о происхождении этих техник, которые нужно будет найти в Индии. Как я понимаю, в Гималаях, не так ли?
– В Гималаях, – подошедший Мессинг улыбался. – Но не в Индии.
Мессинг высчитывает направление будущей экспедиции
Видимо, Мишель был доволен тем эффектом, который произвел на нас одной этой фразой. Потому ни слова больше не говоря, положил перед нами на стол лист, на котором мы прочли:
Ипсилон Горы Дыхания
Построен Мишелем Мессингом
«Числитель являет собой вербально-цифровой ряд, основанный на согласовании двух строго известных дат: года создания документа о путешествиях на гору – 1556 и года начала путешествия купца Афанасия Никитина – 1466. Вербальный элемент этой системы воплощается в слове «Индия». При перекодировке слова «Индия» в двоичный код исчисления получаем ряд: 110100001101001111. Соотнесение этого ряда с восьмизначным числом, составленным из двух дат в порядке хронологии – 14661556 – дает нам в упрощенном до целого виде число 7561000039, которое и является числителем дроби ипсилона Горы Дыхания.
Знаменатель этой дроби в исходном своем значении – сугубо вербальный. Он состоит из двух антропонимических номинаций и из двух номинаций топонимического свойства. Антропонимические номинации – это Афанасий Никитин и Иван Грозный. Векторно каждая из них строжайшим образом закрепляется за вполне определенными силами: первая – за силами космоса, вторая – за силами хаоса. То же самое можно констатировать и относительно двух топонимических номинаций: первая – это Волга (река, с которой Афанасий Никитин начал свое хожение за три моря), вторая номинация – Астрахань. Необходимо помнить, что в 1556-м году Иван Грозный присоединяет к Руси Астраханское ханство. Волга наделена космическим вектором, Астрахань – хаотическим. Точка пересечения двух этих векторов в данном случае связана с тем, что Астрахань расположена на Волге. Согласно простейшим арифметическим методикам, числовое значение этой точки таково: 47100,0345. К этому значению необходимо приплюсовать числовые значения двух антропонимических номинаций. Как известно, числовое значение космической антропонимической номинации Афанасия Никитина – 300000,1, а числовое значение хаотической антропонимической номинации Ивана Грозного – 185,1. Сумма этих двух векторов в цифровом исчислении равна 300185,2. Общее же значение системы двух антропонимических и двух топонимических номинаций составляет в итоге число 347185,2345.
