– В чем дело, матушка?
– Ты хоть понимаешь, что здесь сейчас середина ночи?
– Разве?
– Конечно. Солнце сейчас над вашей половиной мира.
– Поразительно… хотя, если задуматься, так оно и должно
быть. Я помешал тебе?
– По правде говоря, да.
– Чем же это ты занималась посреди ночи?
– Не твое дело. Что тебе нужно?
– Мы скоро будем в Дарезии.
– Что?!
– Император пригласил нас… вернее, если быть точным,
пригласил он меня, а остальные просто увязались за мной. Элана намерена нанести
официальный визит в Материон, чтобы у нас всех был предлог появиться в Дарезии.
– Ты случайно не спятил, Спархок? Тамульская империя
сейчас – очень опасное место.
– Ну уж верно не более опасное, чем Эозия. По пути из
Симмура в Чиреллос на нас напали древние ламорки.
– Скорее всего, это были самые обыкновенные ламорки,
переодетые древними.
– Сомневаюсь в этом, Сефрения. Когда мы начали
одерживать верх, они исчезли.
– Все?
– Кроме тех, кто был уже мертв. Тебя не заденет, если я
порассуждаю логически?
– Рассуждай, только не слишком увлекайся.
– Мы почти убеждены, что нападавшие действительно были
древними ламорками, а посол Оскайн рассказал нам, что в Дарезии тоже кто-то
воскрешает героев прошлого. Логика подсказывает мне, что истоки всех этих
воскрешений кроются в Тамульской империи и что цель их в том, чтобы
растормошить националистические порывы и ослабить центральные правительства –
Империю в Дарезии и Церковь в Эозии. Если мы правы насчет того, что источник
всей этой деятельности где-то в Тамульской империи, разве не логично будет
поискать его именно там? Где ты сейчас, матушка?
– Мы с Вэнионом в Сарсосе, в восточном Астеле. Тебе
лучше приехать сюда, Спархок. От этих разговоров на расстоянии слишком много
путаницы.
Спархок на миг задумался, вспоминая карту Дарезии.
– Тогда мы отправимся сушей. Я что-нибудь придумаю,
чтобы уговорить на это остальных.
– Постарайся не задерживаться, Спархок. Нам очень,
очень важно поскорее поговорить один на один.
– Это уж точно. Приятных снов, матушка.
– Я не спала.
– Вот как? Чем же ты занималась?
– Спархок, ты разве не слышал, что она тебе уже
говорила? – осведомилась Даная.
– Что именно?
– Что это не твое дело.
– Потрясающе превосходная идея, ваше величество! –
говорил Оскайн позже тем утром, когда они вновь собрались в малом аудиенц-зале
Долманта. – Мне бы она не пришла в голову и за миллион лет. Правители
вассальных народов не являются в Материон без вызова его императорского
величества.
– Правители Эозии пользуются куда большей свободой,
ваше превосходительство, – пояснил Эмбан. – Они совершенно
самостоятельны.
– Поразительно! И церковь не имеет никакого влияния на
их деятельность, ваша светлость?
– Боюсь, что только в духовных делах.
– Но это же, наверное, неудобно?
– Вы и представить себе не можете, посол Оскайн,
насколько неудобно, – вздохнул Долмант, укоризненно покосившись на Элану.
– Не вредничай, Сарати, – пробормотала она.
– Так значит, в Эозии не существует настоящей верховной
власти? И ни у кого нет абсолютного права принимать окончательные решения?
– Мы делимся этой ответственностью, ваше
превосходительство, – пояснила Элана. – Мы обожаем делиться, не
правда ли, Сарати?
– Разумеется, – пробормотал Долмант без особого
воодушевления.
– Чередование стычек и примирений в эозийской политике
в чем-то весьма выгодно, ваше превосходительство, – промурлыкал
Стрейджен. – Привычка к компромиссам помогает нам сводить вместе самые
разные точки зрения.
– Мы, тамульцы, полагаем, что иметь одну на всех точку
зрения намного удобнее.
– И это, конечно же, точка зрения императора? А что же
бывает, когда император оказывается идиотом? Или сумасшедшим?
– Это уже забота правительства, – без тени
смущения пояснил Оскайн. – Впрочем, подобные недоразумения почему-то, как
правило, не заживаются на свете.
– А-а, – протянул Стрейджен.
– Может быть, перейдем к делу? – спросил Эмбан. Он
пересек зал и остановился у висевшей на стене огромной карты известного
мира. – Быстрее всего отправиться морем, – продолжал он. – Мы
могли бы отплыть из Мэделя в Каммории, пересечь Внутреннее море, а затем,
обогнув южную оконечность Дарезии, вдоль восточного побережья плыть до самого
Материона.
– Мы? – переспросил сэр Тиниен.
– А разве я не сказал? – удивился Эмбан. – Я
отправляюсь с вами. Официально я – духовник королевы, на самом деле – личный
посланник архипрелата.
– Было бы разумнее сохранить эленийский привкус этого
путешествия, – пояснил Долмант, – по крайней мере, в восприятии
дарезийцев. Не стоит путаться, одновременно посылая в Материон два разных посольства.
Спархоку приходилось решать быстро, а отталкиваться ему было
почти что не от чего.
– Морское путешествие имеет свои очевидные
преимущества, – сказал он, – но мне сдается, что у него есть один
крупный недостаток.
– Вот как? – отозвался Эмбан.
– Для потребностей официального визита оно годится
вполне, зато совершенно не отвечает нашей истинной цели путешествия в
Тамульскую империю. Ваше превосходительство, что ожидает нас, когда мы прибудем
в Материон?
– То же, что и везде, – пожал плечами
Оскайн. – Аудиенции, балы, военные парады, концерты – словом, вся та
бессмысленная суета, которую мы так обожаем.
– Вот именно, – согласился Спархок. – И ничем
основательным заняться нам не удастся, верно?
– Скорее всего, нет.
