– Боже, как же я по тебе соскучилась, – рассмеялась Джулия.
– Я тоже, Жюль. – Голос Дебби, который был совершенно серьезен, смягчился. – Поэтому и позвонила. Как там у тебя дела?
– Кажется, всё в порядке, – пожала плечами Джулия, но жесты по телефону не передашь.
Дебби всегда умела читать между строк.
– Все так плохо? А в чем дело? Свекровь достает?
– Не совсем так.
– Местная деревенщина?
Джулия захохотала.
– Да нет. Просто… просто наша адаптация занимает несколько больше времени, чем мы ожидали.
– Значит, Грегори…
– Как ты это делаешь? – спросила Джулия.
– Что именно?
– Видишь все насквозь, что бы я тебе ни говорила, и сразу понимаешь истину.
– Этому надо долго учиться, – ответила Дебби. – Я тебя внимательно слушаю.
На этот раз Джулия ничего не скрывала. Она рассказала даже о коробке с посудой, о своих чувствах по отношению к дому и о путешествии в Рашнтаун.
– Хочешь совет? – спросила Дебби после того, как она закончила.
– Какой?
– Убирайся как можно быстрее из этой ловушки. Собирай вещи и беги. Зажми хвостик между ног и возвращайся в реальный мир.
– Ты что, согласна, что в моем доме поселилась нечистая сила?
– Я согласна с тем, что ты мне рассказываешь. И будь это привидения, или призраки, или просто что-то там у вас в доме сломалось, – дела идут не так, как должны идти, поэтому мне кажется, что тебе пора сматываться.
Джулия улыбнулась и сразу же почувствовала себя лучше.
– И это твое абсолютно непредвзятое мнение?
– Тот факт, что сама я хочу, чтобы моя лучшая подруга вернулась сюда, в Калифорнию, никак не влияет на мою объективность.
– Понимаешь, мы вынуждены задержаться здесь на какое-то время. По крайней мере до конца учебного года.
– Но ты думаешь о том, чтобы вернуться?
– Каждый божий день, черт побери.
Обе засмеялись.
Потом наступила долгая пауза, которую первой нарушила Дебби:
– Ты действительно здорово напугана, а?
– Да, – призналась Джулия.
– Вот уж никогда не думала, что ты можешь поверить в вурдалаков и другую нечисть, да еще и с перемещением предметов по воздуху, к тому же…
– Я тоже.
– Сама я человек открытых взглядов. То есть ни верю, ни не верю. Но то, что ты считаешь, что что-то видела, пугает меня до дрожи. Тебе я верю больше, чем своим собственным глазам.
– Это радует.
– Жюль. – Голос Дебби звучал абсолютно серьезно.
– Да?
– Будь осторожна.
По телу Джулии прошла дрожь, но она постаралась, чтобы Дебби этого не почувствовала.
– Буду.
– Я серьезно. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
– Знаю.
Потом разговор опять вернулся к кино, и они расстались в хорошем настроении.
Первой повесила трубку Дебби, пообещав скоро позвонить. Джулия тоже повесила трубку и стояла рядом с телефоном до тех пор, пока на глазах у нее не появилась предательская пелена. Она вытерла слезы, прежде чем они полились у нее по щекам.
Из холла появилась Тео и подошла к матери:
– А что у нас на обед?
Посмотрев на дочь, Джулия почувствовала, как к ней возвращаются силы.
– Еще не знаю, – улыбнулась она. – Пойдем на кухню и посмотрим, что мы сможем там соорудить.
IV
Она давно не показывалась в banya, и та на нее злилась.
Тео посмотрела на купальню из-за большого валуна. Даже вид у нее был злой. Во мраке, который вызывающе пялился на нее из открытой двери, было что-то сварливое. Само маленькое здание выглядело лучше, чем раньше, – глинобитные стены казались новыми, крыша больше не кривилась на одну сторону, – но все это выглядело обиженным, хотя это скорее казалось Тео, чем было на самом деле. То, что обитало в доме, знало, что она пришла, видело ее, чувствовало ее, но не хотело с нею общаться, и в этом молчании Тео чувствовала его гнев и злобу, которые заполняли темноту.
Она хотела уйти, но не могла, хотела подойти поближе, но боялась. Тео словно попала в ловушку как раз там, где стояла, и ей в голову пришла мысль, что banya хотела, чтобы она остановилась именно на этом месте.
Купальня позвала ее, и хотя не было произнесено никаких слов и не было дано никаких точных команд, Тео поняла, что ее зовут. Это было одно из тех приглашений, при которых не надо слов и которое она поняла совершенно автоматически. Сначала она его проигнорировала, притворилась, что ничего не услышала, и постаралась об этом не думать. Но приглашение становилось все более и более настойчивым, пока девочка не почувствовала, что оно звучит не извне, а укоренилось у нее глубоко в мозгу. Оно превратилось в насущную необходимость.
Поэтому Тео пришла.
Но смелости пройти весь путь ей не хватило, а кроме того, эта необходимость внутри ее значительно ослабла – именно поэтому она стала подозревать, что стоит именно там, где и хотела ее видеть banya.
Тео пыталась придумать, чем объяснить banya свое отсутствие – то ли холодной погодой, то ли тем, что плохо себя вела и ей запретили прогулки; то ли тем, что родители узнали о ее походах сюда и строго-настрого запретили ей это делать. Идея с погодой нравилась ей больше всего. Наказание – это временная мера. Ходить сюда родители ей давно запретили, но она это делала. А вот осень уже наступила, и было значительно холоднее, чем Тео ожидала, поэтому она всегда сможет сказать, что хотела прийти, но на улице было слишком холодно. Сама идея о теплом доме, где можно сидеть на полу перед телевизором и делать уроки, в этот момент показалась Тео весьма заманчивой.
Но ее позвали, и она пришла, как будто у нее не было сил отказаться. Она была марионеткой. Тео вспомнила атаку животных на школу и вдруг совершенно ясно поняла, что это для нее сделала Ш, и теперь она ждет ответных действий с ее стороны.
«Но ведь они уже были, – сказала сама себе Тео. – Я же приносила еду».
Но девочка понимала, что этого недостаточно, и это ее пугало.
Banya все еще молчала, и это было страшно и неприятно. Тео пообещала себе, что если она не заговорит в ближайшие пять минут, то она уйдет.
Не успела она это подумать, как внутри здания началось какое-то движение. Тео втянула в себя воздух.
Целая орда мышей появилась из дверей и бросилась в ее сторону.
Это было совершенно неожиданно. Ни о чем подобном она не думала, не гадала, поэтому оставалась на своем месте, как будто превратилась в соляной столб, пока тысячи грызунов, гораздо больше, чем их реально могло поместиться в купальне, двигались в виде живой волны в ее сторону. Они были так тесно прижаты друг к другу, что Тео показалось, что перед ней раскатывают ковер.
