Стоя на пороге двадцать первого столетия, наша нация демонстрирует все симптомы глубочайшего эмоционального и духовного кризиса. Что сталось с Америкой? Мы — общество, до опасной степени утратившее равновесие.
Мы имеем больший материальный комфорт, чем все предшествующие цивилизации, и при этом, совершенно очевидно, гораздо более несчастны на личностном уровне. Разгул преступности, насилие, разводы, пагубные пристрастия — а это лишь несколько проблем — все это наблюдается сегодня у нас в гораздо большем масштабе, чем когда-либо в прошлом, и с каждым днем положение все усугубляется.
Наши возможности технологического освоения окружающего мира возрастают такими темпами, что просто дух захватывает, при этом мы, похоже, утрачиваем способность наслаждаться жизнью в этом мире. Положение вещей, которое при нашем воспитании не так давно считалось само собой разумеющимся, для многих стало теперь далекой вожделенной мечтой или согревающим сердце воспоминанием: брачный союз на всю жизнь, безопасное жилище, которое мы с гордостью называли «дом», уверенность в том, что наши дети будут жить лучше нас, и, возможно, самое главное — уйма свободного времени на прогулки, на то, чтобы спокойно отдохнуть, наслаждаясь плодами своего труда, наконец, просто на ничегонеделание.
В результате люди бросаются в отчаянные, порой даже опасные и очень часто безуспешные поиски смысла. Мы, люди средних лет, расстаемся с иллюзиями, нас разочаровывает окружающий мир, быстро меняющийся в худшую сторону, уже не дающий того ощущения безопасности, к которому мы привыкли в юные годы.
Мы уже не являемся обществом, которое с каждым днем становится все более счастливым и процветающим, а ведь это и составляло суть американской мечты.
Более того, у нас земля горит под ногами. Землетрясения, ураганы, пожары и наводнения, морозные зимы, тянущиеся целую вечность, нескончаемые проливные дожди… Сам организм нации подвержен какому-то недугу. Конечно, ученые найдут логическое обоснование всем этим аномалиям. Но если вы прислушаетесь, то уловите тот крик о помощи, с которым обращается к нам мать-Земля.
Некоторые из вас знают все это. Подобно нашему приятелю, путешествующему во времени, вы знакомы со статистикой, публикуемой в газетах, вы смотрите телевизор, вам самим или близким вам людям уже омрачили жизнь насилие, или чья-то грубость, или пагубное пристрастие, или развод, или безработица. Вы знаете, что наш мир уже не так безопасен и не таит в себе столько надежд, как раньше. И, подобно мне, подобно всем нам, вы поворачиваетесь к своим страхам и печалям спиной и наращиваете непроницаемую защитную оболочку, которая позволяет вам идти по жизни, не поддаваясь отчаянию. Именно эта непроницаемость, глухота мешает нам переживать подлинные моменты, которые сейчас необходимы нам, как никогда.
Я уверена, что наше эмоциональное и духовное выживание зависит от того, сможем ли мы НЕ стать глухими, сможем ли мы НЕ отворачиваться. Конечно, я до сих пор рассматривала только одну сторону медали.
В нашей нации есть много хорошего: мощные голоса тех, кому не все равно, разнообразные силы, способные переменить нашу жизнь. Но пока их недостаточно. Наша страна попала в беду. Мы как народ попали в беду. На карту поставлено наше счастье, счастье наших детей и детей наших детей. Мы не можем, действуя поодиночке, излечить все недуги, поразившие наше общество, но мы можем внести элемент доброты, заботы, осознанности в то, что происходит внутри нас и вокруг нас. И это что-нибудь, но начнет менять.
Потребность в подлинных моментах в нашей жизни сейчас велика, как никогда, — моментах сострадания к ближнему, моментах контакта с теми, кого мы любим и кто нуждается в любви, моментов сосредоточения и врачевания самих себя. Создавать подлинные моменты сейчас труднее, чем когда-либо.
Почему после такого многообещающего для нации рывка настали столь унылые времена? Только докопавшись до исторических корней духовного кризиса в нашей стране, мы поймем и природу духовного кризиса в нас самих.
От растерянных пионеров к янки-первопроходцам
Америка — нация, насквозь пропитанная духом пионерства. Многие из наших предков оставляли родные края, они прибывали в эту страну из всех уголков земного шара, преодолевая тысячи миль, часто наперекор страшным эмоциональным, финансовым и физическим лишениям. Афроамериканцы, которые, в отличие от самых ранних поселенцев, прибыли сюда не по собственной воле, а были доставлены к нашим берегам в цепях, вынуждены были стать пионерами иного сорта. Они прошли тернистый путь от невольничьих оков к свободе, они покидали плантации и передвигались из штата в штат, чтобы обрести человеческое достоинство и равноправие, отнятое у них их угнетателями. Даже коренное население мигрировало по равнинам в поисках благоприятной погоды и удачной охоты. Наша история — это история переселенцев, постоянно мечтающих о том, что скрыто за следующим холмом, всегда стремящихся вперед, туда, где больше земли, большие воды, где больше изобилия и свободы.
Примерно к началу этого столетия мы осознали, что подошли к самым границам. Дальше идти было некуда. Не осталось места для закладки новых городов, не осталось места для дальнейшего расселения. Мы ощутили себя растерянными пионерами, которым нечего больше осваивать. Но остановиться мы не могли, потому что к этому времени мы уже превратились в янки-первопроходцев. Страсть к первопроходчеству стала семейной болезнью, мы унаследовали ее от своих дедушек и прадедушек, некогда добравшихся до этой обетованной земли. Теперь эта страсть у нас в крови. Мы просто помешаны на том, чтобы получить как можно больше.
И вот объектом нашего ненасытного голода стали не земли, а вещи, и началось повальное увлечение новыми технологиями и потребительством. Мы заставляли машины работать все быстрее и эффективнее. Мы делали вещи все более крупные и качественные. Мы установили новые правила, регламентирующие, как нам жить, что покупать и что носить, что сейчас в моде, и, быстро устав от всего этого, мы восстали против традиций, которые сами же сравнительно недавно ввели, и поменяли правила на новые. Наши постоянно меняющиеся вкусы — вот что подпитывало американскую экономику. Даже если наш старый автомобиль великолепно ездит, нам все равно подавай новую модель. Даже если наша старая обувь еще крепка, мы стремимся купить новую, на более высоких каблуках или с носами другой формы. Даже если наш прежний телевизор хорошо показывает, нам нужен новый, с более совершенным дистанционным управлением и новыми прибамбасами. Все старое мы отметаем, ко всему новому тут же готовы воспылать любовью.
Стремление к совершенству присуще человеческой натуре. И нет ничего необычного в том, что люди изыскивают способы улучшить свою жизнь, — все цивилизации в человеческой истории занимались тем же самым. Необычно то, с каким всевозрастающим рвением мы в Америке стремимся к новизне и прогрессу. В американской современной цивилизации за год происходит столько сдвигов, сколько в европейской или азиатской — за десятилетия. И как только другие культуры узнают, что в Соединенных Штатах появилось что-то «горяченькое», они часто отбрасывают вековые традиции и принимают наши последние причуды с распростертыми объятиями.
