– Только прикажите, и мы их перестреляем. У нас есть оружие, мы покончим с ними за несколько секунд и уйдем.
– Не будь дураком, – ответил Бако. – Гроб сейчас под двадцатью футами осадков. Внешний гроб из железа, а внутренние – из драгоценных металлов. Поэтому они так тщательно готовятся: ныряют, привязывают к нему тросы и цепи, готовятся поднять, потом перетащат с баржи на грузовик и вывезут по этой дороге. До тех пор пройдет еще несколько недель, и это встанет им в миллионы долларов. Пусть трудятся.
На глазах у Бако и Шекели люди на барже опустили к воде плечо электрической лебедки и трос. Несколько раз трос дернули снизу, и лебедка потащила что-то со дна. Вскоре показалась большая нейлоновая сеть, с нее лилась вода. В сети громоздились ржавые предметы, определить их назначение было невозможно.
Арпад Бако возбужденно переступал с ноги на ногу и воскликнул:
– Смотрите! Смотрите! Они что-то поднимают!
– Похоже на груду ржавого хлама.
– Пятнадцать столетий пролежало под водой! – закричал Бако и сильно дернул Шекели за руку. – Нам нужно все, что оставили гунны. Эти придурки вкалывают за нас. – Он по-прежнему сжимал кулаки. – Следите за ними! Ничего не упускайте! – Он повернулся к человеку с фотоаппаратом: – Снимай все, что они поднимают. Пока втаскивают гроб на баржу, они работают на нас. А когда втащат, можете остановить их.
Глава 8
Сегед, Венгрия
– Все готово, – доложил Альбрехт. – Мы раскопали всю «решетку». Артефакты и останки изъяты из раскопа, должным образом упакованы и каталогизированы. Через несколько дней мы переправим их в Будапешт на временное хранение, пока в местном музее готовят для них место.
– Большое достижение для нескольких недель, – похвалила Реми.
– Мы знали, у нас нет возможности работать несколько лет, и благодаря моим венгерским коллегам и их студентам нам ежедневно помогали не меньше пятидесяти подготовленных людей, а частенько и сотня.
– По-видимому, именно это и обеспечило вам безопасность, – отметил Сэм. – Трудно совершить преступление при таком количестве народа.
– Сколько всего воинов вы нашли? – спросила Реми.
– Ровно тысячу. – Альбрехт внезапно отвернулся и посмотрел на лежавщий на столе скелет.
– Вы хотели сказать «примерно»? – настаивала Реми. – Неужели произвели окончательный подсчет?
– Нет, ровно тысячу, – повторил Альбрехт.
Сэм и Реми переглянулись.
– Это наверняка неспроста, – произнес Сэм.
– Конечно, – еле слышно ответил Альбрехт, все еще глядя на скелет, затем неохотно поднял голову. – Прежде чем утвердить это число, мы с Имре и Энико снова их пересчитали. Согласно нашему теперешнему взгляду, это был какой-то особый отряд. Гунны не делили воинов на сотни и тысячи, как римляне. Но мы полагаем: для каких-то особых нужд они создавали такие отряды. Командир мог сказать: «Мне требуется тысяча человек для разведки и еще тысяча для набега».
– Надеюсь, я не слишком самонадеянна, – начала Реми, – но после вашего звонка мы с Сэмом много прочли о гуннах. И я подумала: может, вы уходите от самого вероятного объяснения, опасаясь, что вас лишь поманит надежда на его истинность?
Альбрехт вздохнул:
– Ухватиться за объяснение, на которое вы намекаете, мы не хотим из-за последствий. Такая версия не только подстегнет Арпада Бако, но и породит в обществе золотую лихорадку. Задумайтесь об этом.
– А вы задумайтесь о фактах, – парировала Реми. – Ровно тысяча человек, все гунны, убиты одновременно в один и тот же день 450 года. В самом центре владений гуннов, где у них сотни тысяч союзников и ни одного врага. И не в бою погибли.
– А еще их похоронили со всем имуществом и оружием, – дополнил Сэм. – После смерти тела не были обесчещены или изуродованы. Я полагаю, Реми права. Это личная охрана Аттилы. Их отправили похоронить Аттилу и сокровища в неизвестном месте, потом отвести реку, чтобы она текла над могилой; ее никто не должен был найти. А когда они вернулись, их убили, чтобы они не разболтали, где могила.
– Чтобы повернуть реку, нужно не меньше тысячи человек, – продолжила Реми. – Им требовалось перекопать одну из излучин, чтобы выпрямить русло.
Сэм сказал:
– Все они были вооружены, все – закаленные воины с рубцами на месте старых ран. Почему они дали убить себя и даже не вынули мечей? Только в том случае…
– …Если они были фанатично преданными Аттиле телохранителями, – подхватила Реми. – Они всегда знали: умрут вместе со своим вождем.
– Да, это имеет смысл. Тогда все совпадает, – согласился Альбрехт. – Но признание данной версии станет ужасной ошибкой. Сокровища могилы Аттилы могут стоить миллиарды. Гунны, точно гигантская метла, вымели Азию и Европу от Заволжья до Сены и забрали все ценное с собой. Если объявить, что мы нашли останки людей, похоронивших Аттилу, весь этот район перекопают за год. Будут уничтожены другие бесчисленные невообразимо ценные артефакты, но никто не подойдет ближе к месту захоронения, чем сейчас. Лучше держаться старой версии: телохранители должны были увезти отсюда тело и сокровища.
– Вы ученые, – сказал Сэм. – Я знаю, вы не сумеете дать фальшивое описание находки. Как только появится публикация, все сразу поймут то, что поняли мы с Реми.
Альбрехт посмотрел в пол и покачал головой:
– Арпад Бако считал: я вот-вот дам подтверждение мифу о сокровищах Аттилы. Неужели я должен объявить, что он был прав?
– Но ведь вы работаете не ради сокровищ, – возразила Реми. – Вы раскрываете тайны истории. И сами сказали: к сокровищам это никого не приблизит. Просто подтвердит один исторический факт – стражников убили.
– Знаю, – согласился Альбрехт. – Просто не хочу помогать преступнику, который меня похитил, обнаружить одно из величайших сокровищ древности.
– Ну ладно, – решил Сэм. – Теперь, когда ваша находка в безопасности, мы с Реми будем собираться домой. Вы можете предавать огласке какие хотите сведения и по своему расписанию. Но должен напомнить: великие тайны рано или поздно выходят на свет. Не только вы и остальные археологи видели это. Сотни студентов тоже, большинство еще не настолько владеют своей специальностью, чтобы правильно истолковать увиденное. Но пройдет несколько лет, многие из них заинтересуются и начнут собственные поиски.
Альбрехт в отчаянии развел руками:
– Что я, по-вашему, должен делать?
– То, что в конце концов всегда делают ученые, – ответила Реми. – Продолжают смотреть, думать без предубеждения и толковать увиденное.
– Вы правы, – кивнул Альбрехт. – Я это знаю, и мне стыдно за мои долгие сомнения. Пожалуйста, не покидайте нас. Если вам удастся сдержать Бако и его людей еще несколько дней, мы успеем переправить находки в Национальный архив.
