Через интернет мы можем узнать обо всем. Тот, кто обладает компьютером и умеет им пользоваться, знает, что его просматривают, но и сам может заглянуть туда, куда ему вздумается. Каждый пользователь телефонного аппарата, и об этом известно уже с 1947 года, известен оперативному центру (Эшелону
[104]
).
Мем существует для самого себя. Слово – это имитация действия, образ действия. В книге «Тезаурус. Словарь онтопсихологических терминов» я пишу о том, что отцы-основатели языка создавали слова как отражение действия и как отражение отношения к действию и к субъекту. Простое слово, или речь, может формализовать универсум смысла. Знак, слово – это форма, отражающая реальность и ее функцию так, чтобы обеспечить обратимое совпадение с ними. Сказать «эта роза» и представить «эту розу» оказывается одним и тем же. Индивид, стоящий перед зеркалом, равен отраженному образу. Видя образ, мы видим индивида. Индивид и образ взаимообратимы. Когда слово является семантической проекцией существа, его произносящего, оно становится знаком, порождающим бытие.
Способность к порождению слова, образа присуща разумному и интенционально направленному существу. Все то, что реально существует, обладает собственной интенциональностью, уточняемой идентичностью собственной природы. Действие отражения внутренней и внешней данности – свойство разумных существ. Поэтому образ предстает как момент процесса существования и изменения.
Субъект объективирует себя, устанавливает свое отличие, осознавая себя с двух сторон – извне и изнутри. Благодаря такой врожденной способности субъект формализует различные речевые пассажи, и даже образ-самоцель, не предполагающий возвращения к реальности и обратимости с ней. Такая формализация становится фикцией, возможностью ради возможности.
В рамках рефлективного процесса и в ходе его развития гипотетически допускается создание как функционального образа, так и образа, нацеленного на самого себя или на возможную игру.
Эта игра возможного, игра кратчайших технических путей порождает все допустимые горизонты меметики.
Мем вызывает любопытство своего хозяина, изумляя новобранца и заручаясь полным доверием новой жертвы, на которой он паразитирует.
Мир информатики удостоверяет нас в существовании так называемого невидимого мира. Логико-историческое «Я», сформированное меметическими структурами общества, в конце концов следует внешней логике (семья, религия, государство, законы, местное окружение), и человек утрачивает ось совпадения с первичной внутренней данностью. В сущности, человек сравним с биологической клеткой, в которую извне вводятся данные. И, поскольку они не усваиваются на глубинном уровне, на выходе мы имеем личность, отделенную от своего существа.
Логико-историческое «Я» складывается путем интроекции и метаболизации социальной, внешней данности. Настоятельное внедрение внешних правил обучает субъекта, ограничивает его рамками знака и образует цифровую клавиатуру, логико-историческое «Я», которое усваивает, как движется реальность при произнесении данного слова, при совершении данного поведения, выражения. Логико-историческое «Я», обучаемое всему извне, испытывает различные телесные ощущения (желание испражниться, жажду, тепло, холод, голод, первичные инстинкты), но обязано соразмерить их с множеством других мотиваций. Внутренние импульсы запрашивают действия, но логико-историческое «Я» не может на них ответить, поскольку должно формализовать и упорядочить все мотивации согласно жестким требованиям, в основе которых лежат мемы. В своем теле человек ощущает непонятные и опасные порывы, которые не выпускаются наружу и продолжают жить в тени, как нечто латентное, как дикие чудовища.
В основе формирования логико-исторического «Я» лежит социальная докса
[105]
, и потому необходимо отдать приоритет в иерархии ценностей именно ей. Насильственная формализация врожденного жизненного изобилия приводит к образованию в субъекте блоков, которые и становятся причиной бессознательного. Речь идет о множественных силах, о сообщениях и языках, нам неведомых. Они не могут проявиться, поскольку подвергают опасности нашу жизнь, связанную с жизнью социального коллектива. В конце концов источником нашего сознания и морали становятся внешние экосистемы, мир «Сверх-Я», то есть мы руководствуемся внешними мемами, перенимаемыми как из школьных занятий, так и из родительских назиданий.
Анализ человеческого индивида показывает, что, будучи единством действия, он не действует в качестве такового. Человек существует сам, по-своему, но действует с оглядкой на внешнюю информацию. Вовне сформирована некоторая иерархия, и субъект добровольно ее выбирает. Как следствие, индивид становится неспособным к достижению собственных целей, потому что опирается на структуру, превалирующую над ним в силу своей лучшей материальной организованности.
Если, как определила онтопсихология, мы исключим гипотезу внешнего воздействия и проведем целостную проверку индивида, то обнаружим, что он является единством действия, обладающим собственной идентичностью. На основе своего единства человек устремлен к эволюционной самореализации. Но перед лицом внешнего препятствия индивид вынужден идти на компромисс, приноравливаясь к требованиям массы, несмотря на обладание собственным единством действия, то есть базовой информацией, исходящей от универсума. Это единство действия определяется в онтопсихологии как онто Ин-се.
Онто Ин-се – базовая информация космоса, поскольку оно обладает вечной способностью проявляться, существовать и общаться. Ин-се способно метаболизировать любой контакт, усиливающий его идентичность и ведущий к экспансии, и остается при этом идентичным собственной базовой информации.
Напротив, логико-историческое «Я» не располагает такими возможностями; оно бренно, противоречиво и, в конце концов, разрушительно для субъекта-носителя. Как следствие, обладатель данного «Я» подвержен стрессу, тоскует и болеет, ощущает запутанность и беспорядок, что не предусмотрено изначальным самодвижением жизни. Прежде всего бросается в глаза то, что индивид живет в подобной реальности вместе с другими, но не они навязывают ее индивиду. Внимательный анализ показывает, что каждый человек испытывает потребность соответствовать всеобщему мему. Но эта потребность не служит жизни ни одного из операторов данной социальной информации.
Итак, социальная докса предписана человеку, не будучи ни врожденной, ни приоритетной ни для одного из нас. Практически, в нас формируют потребность установить отношение, в рамках которого нас клонируют. Тщательные исследования, проведенные онтопсихологией, доказали, что мы соотносим себя с независимым мощным компьютером, не представляющим никакого актуального интереса для человеческой индивидуации. Настроенная в компьютере программа обладает своей специфической памятью, устанавливает языки, математические исчисления, науки, мир лингвистического знания, рациональных и моральных операций.
