Недавно итальянское телевидение демонстрировало программу, посвященную закону о закрытии сумасшедших домов. В студию был приглашен – наряду с именитыми психиатрами – больной, который провел в сумасшедшем доме тридцать лет. Ведущий не мешал этому человеку говорить, но его никто не понимал. Сумасшедший с постоянной навязчивостью связывал между собой слова и мысленные образы, поэтому невозможно было уловить грамматическую логику его речи, которая оказалась недоступной пониманию с точки зрения научной логики. Несмотря на кажущуюся глупость сказанного им, он был категоричен: «Я не могу жить, потому что существуют машины и эти машины тщательно сохраняются и укрепляются на территории сумасшедшего дома». Все смеялись, не понимая того, что он говорит.
Во всех сумасшедших домах явный сумасшедший является единственным живым свидетелем, который открыто заявляет о наличии машины, обвиняя в этом общество или семью. Этот тоже говорил: «Семья – это начало смерти!». Я видел, как веселились публика, психиатры и ведущий; «сумасшедший» отдавал себе отчет в том, что они не понимают его, а он не может наладить общение с ними: аутизм
[41]
– это стремление к навязчивому повторению контакта, но территория уже занята машинами, которые не позволяют его установить, и тогда «водитель превращается в аутиста»
[42]
.
Мы не сможем понять душевное заболевание, если исключим гипотезу о существовании монитора отклонения. Ведущий продолжал слушать сумасшедшего и веселился, когда тот утверждал, что войны существуют потому, что мы не осознаем психической болезни, шизофрении, овладевшей человеческим мозгом. Война является продуктом ментальной болезни, которая в скрытой форме таится во всех людях, вследствие чего ее невозможно устранить политическими или экономическими средствами, а только путем осознания присутствия механического аутизма в мозгу человека. Это понимание открыло бы нам то, что люди убивают друг друга не в силу своей природной злости. Этот человек также сказал: «Семья находится в распоряжении механизмов, и единственное хорошее дело, на которое она способна, – это оставить тебя в покое умирать в сумасшедшем доме!»
Некоторые убеждены, что монитор отклонения необходим, поскольку без него человек так и оставался бы животным. Может быть, для людей определенного типа существование монитора отклонения представляет собой позитивный фактор, поскольку он дает им правила, которые надо соблюдать.
Согласно моей конкретной и научной логике, необходимость создания психологии, ориентированной на человека, требует выработки методики, которая способствовала бы развитию именно человеческого элемента. Вся онтопсихологическая методология антропоцентрична.
Человек включен в великий замысел Бытия, и Бытие желает видеть человека внутри себя в вечности, жизнь рядом с жизнью.
2.2. Монитор отклонения и стереотипы
[43]Говоря об искажающей решетке, нет необходимости подчеркивать ее чуждый механистический характер, но – особенно в психотерапии – достаточно объяснить ее как произвольную структуру культурных стереотипов, которые исполняют роль посредника между сознанием «Я» и организмической целостностью.
Рассмотрим динамику решетки искажения, представленную на рис.5.
Рис. 5. Динамика решетки
Вообразите себе круг. В зоне «2» расположено мыслящее логическое «Я», обладающее сознанием. Сознание – это не что иное, как зеркало, монитор, в котором кванты переводятся в образы, точно так же, как в телевизионном мониторе фотоны и их разнообразные движения преобразуются в изображение. Воспринимая эти образы, мы получаем реальность движения на экране.
Чтобы уяснить этот момент, рассмотрим, как человек воспринимает звуки. Возьмем, например, слух: когда мы слушаем голоса, какие-то шумы, мелодии, в наш мозг поступает не «этот» голос, не «этот» звук и не «эта» музыка, а нечто вроде сообщения, закодированного азбукой Морзе, которое преобразуется слуховыми косточками (стремечком и наковальней) и транслируется в улитку, то есть собственно слуховую часть: эти удары достигают мозга в форме электрических сигналов. Звук вначале производит волну, напоминающую шум от повторяющихся ударов чем-либо по столу, но, дойдя до мозга, эта волна принимает линейный вид. В нашей системе восприятия существует определенная последовательность преобразований, поэтому мы в действительности контактируем не с внешним звуком, а исключительно с сигналами нашего мозга, исходя из которых затем интерпретируем всю внешнюю реальность.
Этим мозговым сигналам соответствуют линии, движения, которые создают акустические образы. Однако по сей день никто не знает, каким образом происходит переход от электрического сигнала в мозгу к разумному сознанию. В сущности, в наше сознание поступает некая форма, соответствующая внешнему действию.
Например, управляя машиной, мы маневрируем рулем, глядя на приборы, которые дают информацию о скорости, об уровне топлива и масла. Эти показания говорят нам о состоянии двигателя, хотя мы и не располагаем конкретными сведениями об объективном состоянии мотора, как такового. Следовательно, мы живем в опосредованном, спекулярном универсуме
[44]
.
Таким образом, если в процессе познания, например посредством слуха, в какой-либо участок нашего мозга внедрить всего лишь один дополнительный образ, то информация о реальности окажется искаженной, необъективной. Мозг, получив сигнал, осуществляет решение или реактивный синтез.
Электрический импульс, пришедший по каналу приемопередачи от органа чувственного восприятия к мозгу, создает график в спекулярной форме, то есть стимул отражается, переводится в образы
[45]
. Способность возникающего образа конкретизировать происходящее позволяет мозгу точно реагировать на ситуацию.
Итак, принцип действия искажающей решетки сводится к постоянному дополнению одного и того же сигнала путем наложения его на реальный пришедший извне сигнал. Я привел только маленький пример со слухом, но представьте себе, что происходит при таких более сложных процессах, как зрение, эмоции или осязание. Таким образом, вполне возможно, что некая более высокоразвитая цивилизация способна путем голографического вмешательства (variante olografica) изменять процесс восприятия.
