И, наконец, есть типология единственного ребенка. В основном он полностью зависит от материнской установки. Маленький ребенок воспринимает мать как огромное благо, поэтому именно мать должна уметь любить его, одновременно отдаляя от себя, но изнутри. Только мать способна помочь своему единственному ребенку в достижении величия, ибо ему трудно справиться с этим самостоятельно. Драма единственного ребенка заключается в том, что он никогда не учитывает, что в жизни существуют и другие: естественно, что любая вещь принадлежит ему, он склонен видеть мир уже своим.
Чтобы продемонстрировать типологические различия между детьми, приведу один пример: предположим, что на столе лежит яблоко. Если в столовую входит единственный ребенок он уже знает, что яблоко принадлежит ему, так как думает: «Это мамино или папино, но они меня любят и дают мне все». Если входит перворожденный, а других в комнате нет, он либо пробует его взять, предварительно подумав, стоит ли это делать, или же оставляет яблоко младшим. Третий ребенок и любимец, наоборот, спрашивают разрешения: «Ты дашь мне яблоко?». Второй ребенок либо отказывается от яблока, либо берет его тайком.
Рассмотрим, как влияет порядок рождения на развитие любви и дружбы в семье с шестью детьми (рис. 6.).
Дети родились в следующем порядке: девочка (первенец), мальчик (второй ребенок), мальчик (третий ребенок), мальчик (четвертый ребенок), девочка (пятый ребенок), девочка (шестой ребенок).
Первый ребенок взаимосвязан с третьим, второй – с четвертым.
Дружеские связи в этой, на первый взгляд, сложной, но при внимательном рассмотрении вполне понятной ситуации устанавливаются следующим образом. Первая девочка (А) немедленно вступает в союз с третьим мальчиком (Г). Второй мальчик (В) всю свою жизнь будет связан с первой девочкой (А). Мальчик-первенец (Б), первоначально вступает в союз с четвертым ребенком (Г), но у него будет наблюдаться очень сильная естественная тяга ко второй сестре (Д).
Шестого ребенка, девочку (Е), будет любить старшая сестра (А). Второй сын (В) и – в меньшей степени – первый сын (Б) будут привязаны к последней девочке (Е). Первая сестра (А) всегда будет ссориться со второй (Д), одновременно любя и ненавидя друг друга, они все более будут склоняться к ненависти и ссорам. Четвертый ребенок (Г) – самый несчастный из всех, но иногда он, изначально оказавшись в одиночестве, покинутый всеми, может стать гениальным. Кроме того, его – третьего сына – всегда будет любить первенец (Б). Любовь в семье альтернативна.
Дочь, рожденная между сыновьями (мальчик – девочка – мальчик), почти всегда вступает в союз со вторым братом, но не из любви, а назло первому, который, таким образом, всегда будет одинок. Если перворожденный сын умирает, дочь выступает против оставшегося в живых брата (в подобных ситуациях почти всегда побеждает женщина). Это – общее правило, действенное в аффективном плане, но необходимо учитывать еще и тип ума. Умная женщина сумеет оставить семью и создать себе свой собственный мир. Так же поступает и умный перворожденный мужчина.
Если семья лишается отца, мать немедленно отдает предпочтение перворожденному сыну. Перворожденная дочь, наоборот, всегда ближе к отцу. Остальные дети развиваются по принципу ответной реакции.
Это, естественно, наиболее вероятные тенденции. Двое разнополых первенцев могут мирно сосуществовать друг с другом, однако, в силу своего природного лидерства будут постоянно выяснять, кто из них главнее. Если второй ребенок-мальчик во сне убивает старшего брата, это нормально, но если первому снится, как он убивает второго, – это проблема.
Впрочем, порядок рождения тоже представляет собой стереотип, который надо преодолеть. В конечном счете, каждый индивид, созвучный собственному онто Ин-се, является любимчиком жизни.
Особый психологический тип представляют собой близнецы. Этот тип изучали многие исследователи, но их выводы по большей части оказались ошибочны
[67]
.
Мы воспринимаем материнское лоно как свою собственность; мы родились и выросли в среде, которая всецело принадлежала нам. Обычный ребенок, глядя в зеркало, узнает в нем себя, а близнец же, наоборот, видит в отражении своего брата-близнеца.
Близнец уже в материнском лоне вынужден постоянно делить с другим пространство, которое любому другому ребенку, в отличие от него, изначально принадлежит целиком. В дальнейшем близнец всегда растет вместе с другим. Каждый ребенок выдумывает себе товарища для игр, но всегда как проекцию самого себя. У близнеца нет возможности играть в эту игру, поскольку тело и образ для него постоянно тождественны. Поэтому каждый близнец воспринимает себя и своего брата как собственное пространство и противоположность.
Часто близнецы болеют одними и теми же болезнями, у них одинаковые зубы, глаза, в общем, генетически они во многом схожи. В первой психологической фазе близнецы ненавидят друг друга, ибо каждый из них захватил пространство другого. Это противостояние возникает еще в лоне матери. Однако в дальнейшем общество вынуждает их объединяться, теснее сплачиваясь для взаимной защиты, ибо они отличаются от всех остальных. Следовательно, каждый изучает внутренний мир другого, продолжая создавать себя в этой ненависти-любви. Несмотря на полное взаимопонимание, они, тем не менее, всегда питают ненависть друг к другу. Однако любого, кто нападет на одного из них, они атакуют вместе.
В рамках клеточного единства обоих близнецов необходимо различать и обращать внимание на то, кто из них исполняет роль «министра иностранных дел», а кто – «министра внутренних дел». Бывает так, что один из близнецов робкий интраверт, а другой – экстраверт, один – умный, а другой – не очень: в реальности они всегда остаются одним и тем же. Это – разные феноменологии одного единственного контракта, заключенного навеки, чтобы выжить в своем противостоянии обществу.
Аутентифицирующую психотерапию нельзя проводить только с одним из близнецов. Даже если один из них здоров, а другой болен и консультируется один, то рано или поздно нужно будет встретиться со вторым, так как психологически они всегда едины.
Близнецов необходимо воспитывать совершенно по-разному и, по возможности, в разных местах, несмотря на их постоянное стремление к воссоединению, разлучая в детском саду, в школе, приучая по-своему одеваться и т.д. Оказываясь вместе, близнецы возобновляют свою игру в «министра иностранных дел» и «министра внутренних дел»: изменяясь внешне, но всегда сохраняя идентичность, они склонны в той или иной степени к повтору и регрессу.
Даже если близнецы скучают друг без друга, не следует поддаваться их уговорам, продолжая спокойно и мягко настаивать на раздельном воспитании их качеств. Лишь при этом условии можно помочь каждому из них достичь совершенства.
Некоторые дети, которых я называю «демоническими»
[68]
, уже в матке обладают структурированным монитором отклонения, поскольку их рождение сопровождается висцеральной ненавистью со стороны матери. Для устранения монитора отклонения у таких детей необходимо вмешательство одного из родителей
[69]
.
