Женщина – это единство действия, которое обособляет собственное свершение в соответствии с идентичностью ценностей. В самом деле, онто Ин-се не является ни мужчиной, ни женщиной
[169]
. Надо быть готовым сделать относительными все абсолюты для постижения психологии «унисекса», постоянно подвергая проверке ее функциональность как возможность дальнейшего роста. Не следует беспокоиться, что это противоестественно: гомосексуальность, как и супружество или отношение мать-ребенок, становится противоестественной, как только вмешивается патологическое ответвление.
Кроме того, необходимо также иметь гордость, здоровый ориентир, подчеркивая особенность собственной природы, то есть стать надежной опорой своего способа свершения, всегда следуя внутреннему закону любви к любому своему проявлению.
Многие женщины обладают такой природной амбивалентностью: ее можно сравнить с одновременной право– и левонаправленностью. Таким образом, внешне нужно подчиняться общепринятым правилам терпимости, но внутренне необходимо открываться постоянному развитию, которое может равным образом проявиться как в мужской, так и в женской ипостаси. Важно определить единство действия как идентичность ценности в собственной уникальной неповторимости. Но я часто замечал нечто ужасное: насилие над определенными аспектами собственной личности ради упорного сохранения какого-либо своего образа; но потом оказывается, что с мужчинами определенного типа и в определенных отношениях субъект чувствует себя плохо.
Лучшие представители вида всегда обладали такой постоянной амбивалентностью: отличаясь эксцентричностью в управлении разумом как социальной функцией, они на свой лад разрешали эту проблему, освобождаясь от стереотипов, которые делают людей заурядными.
Очень часто женщина разрушает себя неверными действиями, полагая себя обязанной излучать то очарование псевдоженственности, которое на самом деле низводит ее силу до уровня посредственности. Считая себя настоящими женщинами, многие из них начинают руководствоваться исключительно сексуальными аспектами, что впоследствии приводит к болезни.
Я заметил, что многие женщины, лишенные сексуальной жизни, испытывают интеллектуальные страдания, ощущая себя несчастными. Однако это отнюдь не доказывает, что значимому субъекту для поддержания хорошего физического и морального состояния необходимы сексуальные отношения: исследовать и проверять позитивность какого-либо действия всегда надо в его зародыше. Отказ от секса может оказаться злом, если единство действия считает секс правильным решением. Для эволюции и наивысшего расцвета единства действия, для возможности точного опосредования жизни все на этой планете носит в высшей степени относительный характер, поэтому никакие стереотипы или социальные правила не могут заменить абсолюта онтической ценности субъекта. Ментальная открытость к относительности стереотипов представляет собой также и постоянную способность к их преодолению
[170]
.
Что есть добро? Анализ показывает, что не существует добра и зла как таковых, эти понятия применимы только «по отношению к…». Необходимо всегда понимать, как субъект соотносит их с собой.
Поэтому надо идентифицироваться и обеспечить эволюцию этой идентичности, используя все функциональные для специфической идентичности субъекта отношения, поскольку каждый человек, в конечном счете, находится с собственной жизнью один на один. Кажется, что жизнь сконструировала нас такими, что мы не можем быть вместе с кем-то другим: она унифицирует нас с самими собой. Тот, кто растет, это понимает. И каждый должен соответствовать своей производительной способности.
Если женщина, обладающая типологией «мужчина-женщина», начинает считать себя неполноценной из-за того, что не состоит в сексуальной связи с мужчиной, это свидетельствует о воздействии монитора отклонения, который обычно всегда проявляется в процессе объективизации. В других ситуациях эту же самую женщину могут осуждать за то, что в ней наиболее истинно и наиболее жизненно. Она насилует самую сильную часть своей личности, которую можно определить как мужскую – свой образ бытия как вершины действия.
Та форма трансцендентности, о которой я говорю, состоит также в том, чтобы позволить себе жить. Некоторые люди испытывают потребность нападать на других, доставлять им боль, чтобы уменьшить чувство собственного страха. Самый ничтожный субъект всегда нападает, стремясь любыми способами обесценить другого отомстить за разницу в уровнях ценности, которая давит на него с огромной силой. И к нападению его подталкивает именно его собственное ничтожество: посредственность всегда стремится обесценить другого. Но субъекту важно не допустить, чтобы его внутренне умертвили, ибо достоинство нашей внутренней силы нельзя унижать ни в коем случае; достаточно осознавать свое достоинство, не нуждаясь в чужих оценках.
Мы не можем оправдаться ни перед кем: это особый вид одиночества и первенства, который история придает бытию.
Итак, я попытался подготовить вас к основной роли высшей способности онто Ин-се – к самосозиданию. В конечном счете, меру вещей определяет индивид.
Любой человек и любое отношение – это белое и черное, мужчина и женщина, жизнь и смерть, патология и здоровье. Онтопсихология решительно ставит во главу угла вот-бытие личности, субъективность как действие, следовательно, человека в роли Прометея: действуя, я реализую максимальное благо для себя в данный исторический момент жизни. Из постоянной амбивалентности добра и зла в любой вещи я постигаю единственное метафизическое отношение, исполненное чистой благодати и эффективности. Таким образом, в соответствии с индивидуальным здоровьем я определяю критерий и соотношение, создавая единство действия на основе собственной ценностной идентичности.
Окончательное определение добра или зла обусловливается идентичностью ценности, которую субъект конкретизирует в отношении с амбивалентными окружающими обстоятельствами, предложенными жизнью.
5.6. Психология «человека в футляре»
[171]Зачастую люди с большим рвением защищают свой футляр, свою оболочку, обертку, в которой они созданы, нежели собственную душу. Они постоянно заботятся о состоянии этой оболочки, создаваемой их собственным представлением о себе или тем, которое составляют о них другие, вместо того, чтобы достичь мастерства в творческом построении самих себя.
Черепаха не отождествляет себя со своей «коробкой» (панцирем), хотя таскает ее на себе. Люди же, напротив, в силу своей ограниченности способны осмысливать себя только через собственную оболочку.
Восхваляемый всеми тип «Я» представляет собой психологию футляра. Индивид формируется согласно своему представлению об этой оболочке, но чем больше он ей уподобляется, тем сильнее заболевает. Таким образом, существование лишь ради служения футляру, в котором он находится, заканчивается потерей человеком своей творческой силы, которую он должен реализовать в своей жизни.
