Телефон запиликал в три часа ночи и поднял сначала Монаха. А уж потом Монах растолкал Алешу.
– Привет, мой Алмазный Британец! – проворковал сладкий голос. – Что тебе снилось? Не я ли?
– Нет, – довольно сухо ответил Шелехов. – Не вы.
– Ах! Я так огорчена! – в трубке раздался хрипловатый смешок. – А почему не я, мой Британец, ведь я – твоя добрая фея, разве нет?
– У меня был трудный день, – сказал Алеша.
– Правда-а? То есть я могу надеяться, что если день будет легким… Да?
– Послушайте, – терпеливо произнес Шелехов. – Я вам очень благодарен за то, что вы сделали, но сейчас я, действительно, очень хочу спать.
– Даже больше, чем увидеть свою стриженую малолеточку?
– Что? – Алеша подскочил на постели. – Как?
– Ах, Британец… – произнес безжалостный голосок. – Ты же хочешь спать!
Алеша не ответил, и «его добрая фея» наконец сжалилась.
– Вскоре, – проговорила она, – я собираюсь идти на вечеринку. Будешь моим спутником?
– Да, – не раздумывая ответил Шелехов.
– Спасибо! – с чувством поблагодарила фея.
– За что? – удивился Алеша.
– За то, что просто сказал «да». И ничего не спросил. За это полагается приз! – Надежда рассмеялась. – И ты его получишь. Тебе, мой Алмазный Британец, наверное, хочется знать, что это за вечеринка и кто ее устраивает?
– Да, хочется.
– Так вот… – собеседница Алеши выдержала театральную паузу. – Устраивает ее господин Сурьин. В своем особняке. Только для своих, друзей и родственников.
– Ты что, его друг? – брякнул Алеша.
– Нет, – еще один томный смешок. – Я его родственница. А ты будешь другом. Моим другом.
– Мне это не нравится! – заявил Бессонов. – Ты уверен, что это не подстава? Что ты вообще знаешь об этой девке?
– Голосок у нее ласковый, – усмехнулся Монах.
– А попка какая… мечтательная! – вставил Салават. – Я за нее, Бессон! Правильная девка!
– Тебя не спросили, – отмахнулся Бессонов. – Что ты вообще видишь, кроме задниц!
– Еще сиськи! – ухмыльнулся Монах.
Салават обиделся.
– Я все вижу! – заявил он. – Брюлики на ней – натуральные, понял? Что, схавал? Ты видел, чтоб прошмандовки с во-от такими брюликами бегали?
– Ты что – ювелир? – осведомился Монах.
– Помолчите оба! – гаркнул Бессонов. – Ленечка, Уж, что решим?
– А что решать? – проговорил Ленечка. – Он, – кивок в сторону Шелехова, – уже все решил. Так, Алексей?
– Ты прав, – подтвердил Алеша. – Я пойду. Но очень рассчитываю на вашу помощь, ребята. Я понимаю, что рискую…
– Еще как! – заверил Бессонов. – Уж?
– Если ты думаешь, парень, что сумеешь один вытащить свою девушку, то очень ошибаешься, – сказал Уж. – Сурьинский особняк охраняется лучше здешнего Управления ФСБ. Мы их уже не первый день наблюдаем. Но только извне. Поэтому любая информация о том, как все организовано внутри, будет нам крайне полезна. Лучше бы, конечно, пойти мне или Ленечке, но твоя дама, насколько я понял, на замену не согласится?
– Не согласится, – сказал Алеша. – Я ей даже предлагать не стану.
– Тогда надо обсудить детали, – констатировал Уж. – Еще раз изучи все, что у нас есть на Сурьина. Это раз. Прикинь возможные нежелательные контакты.
– Хлебалов! – тут же сказал Бессонов. – Вполне может присутствовать. Остальные вряд ли знают Леху в лицо.
– Фотокарточку мы ему в любом случае поменяем, – заметил Ленечка. – Надо подумать, как его грамотно залегендировать и легенду документально поддержать. Есть идеи?
– Есть, – сказал Уж. – Давайте сделаем его англичанином.
С англичанином вышел облом. Паспорт британского подданного достать не удалось. Пришлось довольствоваться ксивой американского туриста, вынутой у туриста из заднего кармана в аэропорту Шереметьево-2 три года назад. Турист приехал из Алабамы, и было ему шестьдесят девять лет. На фото в паспорте он выглядел моложе, лет на пятьдесят пять. Зато рост туриста более-менее соответствовал Алешиному.
Сначала Ленечка и Уж взялись за нового владельца паспорта. Его волосы стали на три тона темнее, глаза прикрыли коричневые контактные линзы, а верхнюю губу – густые рыжеватые усы. Остальное довершил грим. Походку решили изменить с помощью туфель на высоком каблуке, затем Уж продемонстрировал Алеше Алешины же характерные жесты, от которых следовало отказаться, а затем показал пару-тройку других, которых у Шелехова не было, зато они сразу бросались в глаза. С паспортом провозились дольше. Но спустя шесть часов фото, визы и прочие детали были приведены в соответствие с новыми условиями. Пока Уж и Ленечка занимались «подготовкой» документов, Бессонов с Шелеховым провели некие дополнительные изыскания. Первый – с помощью ног, языка и Сивого с Монахом, второй – используя компьютер. Когда первый этап подготовки был закончен, Алексея Шелехова, под собственным именем, в сопровождении Салавата, отправили в город Ярославль.
Глава тридцать вторая
– Пошли, – сказала Надя. – Будешь со своим женихом знакомиться.
– Мы уже знакомились, – мрачно заметила Аленка. – Раньше.
– Тогда он еще не был твоим женихом, – резонно заметила ее новая подруга. – Постарайся произвести наилучшее впечатление. Дядя Лева – мужик крутой. Будешь права качать – на иглу посадят.
– Не посадят! – возразила Аленка. – Я не поблядушка с улицы. Меня папа даже губернатору представлял.
– Извини, девочка, но папы твоего больше нет, а губернатор не то что тебя – собственную любовницу за полста баксов продаст. Да не переживай ты так! Не дам я тебя в обиду! И делай, что тебе твой дружок сказал.
– А если у Алеши не получится?
– Тогда ты станешь женой второго человека в Ширгороде, – философски заметила Надя. – Не такая уж плохая партия…
Аленка изо всех сил старалась не зареветь.
По коридору их сопровождали двое. Один – впереди, второй – сзади. Надя была раза в три меньше меньшего из охранников, но помыкала обоими, и когда процессия добралась до хозяйского крыла, решительно скомандовала:
– Ждите тут. Там и без вас обойдутся.
Охранники подчинились, поскольку в ее словах была достаточная доля правды. Охраны в хозяйском крыле было достаточно, а сбежать оттуда было совершенно невозможно. Двери заблокированы и под контролем, на окнах – двойные сетки из особо прочного сплава.
– Веди себя естественно, – наставляла Надя. – И, самое главное, – не спорь. И не проси ничего, я сама попрошу все, что тебе надо.
– Она ему понравилась, – доложил Юматов. – Не в смысле наследницы, как женщина. Вела себя очень прилично.
