Впрочем, кого я обманываю? Если бы я не хотел познакомить Ану с родителями, то ее бы сейчас здесь не было. Следует относиться к этому проще.
Да, в этом-то и проблема. Если быть до конца честным с самим собой, разве могу я сказать, что нас с Анастейшей связывает только не подписанный ею контракт? Посмотри правде в глаза, Грей, между вами все намного сложнее… и интереснее. Она занимает куда больше пространства в твоей голове, чем отведено для нижней. Теперь ты везешь ее на семейный ужин. Что дальше?
– Где ты научился танцевать? – спрашивает Ана, нарушив течение моих мыслей.
Ох, Ана. Лучше не надо, вряд ли тебе понравится ответ.
«Кристиан, держи меня. Вот так. Правильно. Один шаг. Второй. Хорошо. Двигайся в такт музыке. Синатра великолепно подходит для фокстрота». Елена в своей стихии. «Да, госпожа». Многое из того, что тебя так во мне восхищает, было заданием, которое я, послушный нижний, выполнял ради миссис Робинсон. Так она тренировала мою волю. И эти тренировки не прошли даром.
– Ты уверена, что хочешь знать? – отвечаю я.
– Да, – говорит Ана, хотя ее тон свидетельствует об обратном.
«Ты сама спросила», – думаю я и вздыхаю в темноте.
– Миссис Робинсон любила танцевать.
– Должно быть, она хорошая учительница.
В голосе Аны слышится печаль и невольное восхищение.
– Хорошая.
«Правильно. Давай еще раз. Один. Два. Три. Четыре. Малыш, у тебя получается!» Мы с Еленой скользим в танце через комнату в подвале ее дома. «Еще раз». Она смеется, запрокинув голову, и выглядит в два раза моложе, чем на самом деле. С ней я впервые почувствовал себя спокойно. Я был ей нужен. До нее я не сомневался, что мир предпочел бы, чтобы меня просто не существовало.
Ана изучает пейзаж за окном машины, несомненно, строя догадки и домыслы о Елене. А может, думает о встрече с моими родителями. Знать бы наверняка! Возможно, она волнуется. Как и я. Я еще никогда не приводил девушку домой.
Ана ерзает, и я понимаю: ее что-то гложет. Неужели она переживает из-за того, чем мы сегодня занимались?
– Не нужно, – говорю я гораздо мягче, чем собирался.
Она поворачивается ко мне. Ее лицо, скрытое в полумраке, непроницаемо.
– Что не нужно?
– Не нужно слишком много думать, Анастейша. – Беру ее руку, подношу к губам и нежно целую костяшки пальцев. – Чудесный был день. Спасибо.
Она застенчиво улыбается, сверкнув на миг белоснежными зубами.
– Почему ты использовал кабельную стяжку?
Вопросы о сегодняшнем времяпрепровождении. Хорошо.
– Просто, удобно, и ты испытала новые ощущения. Кабельные стяжки – довольно жесткое приспособление для фиксации, а мне это нравится, – объясняю я ровным голосом и пытаюсь привнести в разговор долю юмора. – Очень действенный способ удерживать тебя там, где твое место.
Она бросает встревоженный взгляд на Тейлора на переднем сидении. Милая, пусть Тейлор тебя не волнует, он в курсе того, что происходит. Уже четыре года занимается своим делом.
– Все это часть моего мира, Анастейша.
Ободряюще сжимаю ее руку. Ана снова смотрит в окно. Нас окружает вода – мы пересекаем озеро Вашингтон по мосту 520[13]. Мой самый любимый участок этой дороги. Ана подтянула ноги на сиденье и обхватила руками. Похоже, что-то назревает.
Ана смотрит на меня, и я спрашиваю:
– О чем призадумалась?
Она вздыхает. Вот дерьмо!
– Неужели все так плохо?
– Хотела бы я знать, что у тебя на уме.
Довольно ухмыляюсь, испытывая облегчение. Хорошо, что она не может прочитать мои мысли!
– А я – что у тебя, – отвечаю я.
Тейлор останавливает машину у парадной двери родительского особняка.
– Ты готова? – спрашиваю я.
Ана кивает, я сжимаю ее ладонь и шепчу:
– Для меня это тоже впервые.
Тейлор выходит, я смотрю на Ану с коварной и похотливой ухмылкой.
– Держу пари, ты жалеешь, что на тебе нет трусов.
У Аны перехватывает дыхание, она хмурится, но я вылезаю из машины, чтобы поприветствовать маму и отца, которые уже ждут на крыльце. Ана тоже выходит и, обогнув машину, с невозмутимым видом присоединяется к нам.
– Анастейша, ты уже знакома с моей матерью Грейс. А это мой отец, Кэррик.
– Мистер Грей, рада с вами познакомиться.
Она улыбается и пожимает ему руку.
– Я тоже рад, Анастейша.
– Для вас Ана.
– Ана, как приятно снова встретиться с вами! – с этими словами Грейс обнимает Ану. – Заходите скорей.
Грейс за руку ведет ее в дом, а я следую за Аной.
– Она здесь? – откуда-то из недр дома верещит Миа.
Ана бросает на меня озадаченный взгляд.
– Это Миа, моя младшая сестренка.
Мы оба поворачиваемся на стук высоких каблуков, цокающих по коридору. А вот и сама Миа.
– Анастейша! Я столько про тебя слышала!
Она бросается Ане на шею. Я вдруг вспоминаю, что они почти одного возраста, хотя Миа выше Аны.
Миа хватает Ану за руку и тащит в холл. Я с родителями иду следом.
– Он никогда не приводил домой девушек! – сообщает Миа пронзительным голосом.
– Миа, успокойся, – мягко увещевает Грейс.
Да, ради всего святого, Миа, не устраивай сцену.
Заметив, как я закатываю глаза, Ана бросает не меня испепеляющий взгляд.
– Здравствуй, дорогой.
Грейс целует меня в обе щеки. Она светится от радости, счастлива, что все ее дети собрались дома. Кэррик протягивает мне руку:
– Привет, сын. Сколько лет, сколько зим!
Мы обмениваемся рукопожатием и идем за дамами в гостиную.
– Пап, мы вчера виделись, – бурчу я.
Отец обожает надо мной подшучивать.
Кейт Кавана с Элиотом милуются на диване; увидев нас, Кейт вскакивает, чтобы обнять Ану, а потом вежливо кивает в мою сторону:
– Кристиан.
– Кейт.
Элиот хватает Ану в охапку. Вот ведь хрень, кто ж знал, что моя семья ни с того ни с сего устроит день объятий? «Отпусти ее, братец!» – думаю я и свирепо смотрю на Элиота, а он ухмыляется. На его лице написано: «Я просто хочу показать, как это делается». Обнимаю Ану за талию и притягиваю к себе. Все смотрят на нас. Черт, прям какой-то цирк уродов.
– Выпьете что-нибудь? – предлагает папа. – Просекко?
– Да, пожалуйста, – в один голос отвечаем мы с Аной.
