– Кристом… Кристом… – вслух повторял Илан. – Это завод… И он находится напротив моего дома.
– Ваше воспоминание не совсем реально, можете о нем забыть. Завод не существует, он плод вашего воображения. Реален только лист бумаги, лежащий на кровати. Мне нужно знать, что вы написали на оборотной стороне.
Илан сопротивлялся, не желая подчиняться голосу, и вдруг почувствовал, как по венам потекла холодная жидкость. Так вот оно что, ему поставили капельницу. Веки отяжелели, он не мог открыть глаза, выгнулся, дернулся, но не подчинился. Илан у него в голове не вернулся к кровати, он вышел за дверь и начал спускаться по лестнице. Картины на стенах были знакомы Илану, пристегнутому ремнями к креслу: осенние пейзажи, деревья, теряющие листву. Они висели в большом доме в Монмирае. Он мысленно понудил воображаемого двойника продолжать, и воспоминание не прервалось. Виртуальный Илан переступил порог маленькой кухни, где его мать наливала себе кофе. Он поцеловал ее в щеку, достал из шкафчика пакет хлопьев и сел за стол.
Илан почувствовал жестокую, как от ожога, боль в руке. Давление на веки исчезло, он открыл глаза, и его ослепил свет лампы, прикрепленной к подвижному штативу. Ценой невероятного усилия он слегка повернул голову. В нескольких метрах от кресла стояли три или четыре человека и что-то обсуждали. Все были в белых халатах и масках. Они то и дело оглядывались на Илана, но лиц он различить не мог, только размытые пятна. Так бывает, когда ныряльщик смотрит из-под воды через специальные очки.
– Вы пытаетесь манипулировать моими… воспоминаниями. Но у вас ничего не выйдет.
Они не отреагировали. Илан заметил иглу капельницы в вене и прозрачный мешок с каким-то лекарством, подвешенный к стойке капельницы. Он отчаянно боролся со сном, чтобы новые воспоминания запечатлелись в мозгу. Главное – ничего не забыть. Он помнил начало решения загадки отца – номера, расположенные в определенном порядке: H 580, Н 485, Н 490, Н 600, Н 470.
Откуда он его знал? Возможно, отец объяснил, как расшифровать тайну карты? Илан отчетливо видел городской дом – хотя совершенно его не помнил, – где жил с родителями до переезда в Монмирай. Завод «Кристом» с логотипом-лебедем, как у «Паранойи»… Кристом, Кристом: Илан уже где-то видел это название, но вспомнить, где именно, не мог. Его разум был затуманен, но одно он знал точно: решение загадки в нем самом.
И мерзавцы делают все, чтобы вытащить это из его головы.
– Вы никогда не узнаете, – с трудом ворочая языком, пробормотал он. – Не получите ответов, которых ждете.
Один из силуэтов приблизился к креслу. В ушах Илана раздавался навязчивый писк электрокардиографа. Его сердце билось очень медленно.
– Ошибаетесь, господин Дедиссет, обязательно узнаем. И очень скоро. Все, что хранится у вас в голове, будет принадлежать нам. В том числе ваши самые потаенные мысли.
Человек подкрутил клапан капельницы. Усталость наваливалась все сильнее, веки Илана затрепетали.
– Но другие кандидаты… – выдохнул он умирающим голосом. – Зачем они здесь? А Моки? Вы его…
– Удачного продолжения игры, господин Дедиссет. Надеюсь, вы очень скоро осознаете, что все это не существует.
На этих словах Илан погрузился в сон.
46
Илан очнулся, не понимая, где находится. Какой сегодня день? Почему он лежит на кровати в этой комнатушке? Радиобудильник показывал 19:25.
Игровой день закончился полчаса назад.
Он с трудом поднялся на ноги. Зрение мутилось, предметы расплывались. На него нахлынули мысленные образы из недавнего то ли сна, то ли кошмара наяву. Он вспомнил лица в масках, услышал шепот, ощутил бегущее по венам лекарство.
Илан отдернул рукав куртки, закатал свитер, но не нашел нового следа от укола, – должно быть, иголку воткнули под корочку, образовавшуюся на сгибе локтя.
Он обвел глазами помещение. Кто его сюда принес?
Картинка в мозгу внезапно сменилась на другую: вместо лиц Илан увидел две огромные грубые подметки в ячейке морга.
Моки.
Илан обул кеды и, шатаясь, поплелся к окну. За стеклом, в густой тьме, кружились пушистые хлопья снега. Господи, когда же прекратится проклятый буран, когда на небе появится хоть самая крошечная звездочка? Увидит ли он снова солнце?
Илан сунул руки в карманы и не обнаружил ни ключа, ни листка бумаги с заданием. Он не доберется до ячейки в «кладовой», не узнает своего следующего задания, но это не имеет значения: для него с игрой покончено.
Илан взял план клиники и по памяти записал на обороте: H 580, Н 485, Н 490, Н 600, Н 470. Порядок был совершенно другим, чем на оригинальном рисунке, он соответствовал серии, продиктованной «внутренним» Иланом во время сеанса гипноза, Иланом из воспоминания, который, вероятно, знал ответ на загадку.
Он ли жил с родителями в скромном городском доме? Реальность это или чистая фантазия, подобная той, что возникла в мозгу пациентки К. Ж. Лоррен после эксперимента по протоколу «Мемнод»?
Протокол «Мемнод» не существует, как и женщина по имени К. Ж. Лоррен. Все это развернутая иллюзия, один из ловких трюков организаторов игры.
Илан обхватил голову руками и вернулся к своим записям. Что могут означать комбинации из трех цифр, следующие за буквой «Н»? Шифр? Координаты? Он ничего не понимал.
Илан открыл дверь и ухватил за руку проходившего мимо Ябловски.
– Моки… – прошептал он.
– Видок у тебя, как у дохлой рыбы.
– Моки… он…
– Знаешь, мужик, ты, должно быть, здорово уверен в себе, если валяешься в постели в разгар игры. Выполнил почти все задания, да? Сколько лебедей насобирал?
Ябловски не стал ждать ответа и направился в кухню. Илан проводил его растерянным взглядом и пошел следом. Хлоэ сидела в одном торце стола, Жигакс – в другом, он чистил морковь, а Филоза стоял у плиты, над кастрюлей с закипающей водой. Все молчали.
– Моки мертв.
Илан стоял в проеме двери, опираясь рукой о стену, и моргал от бьющего в глаза света. Ябловски уселся за стол и с вожделением посмотрел на кастрюлю.
– Что готовишь, философ?
– Спагетти болоньезе. На шестерых?
– Я – пас, – ответил Жигакс.
– Моки мертв, черт бы вас всех побрал!
На выкрик Илана прибежала Наоми, а Жигакс соизволил наконец оторваться от чистки моркови. Взгляды всех присутствующих обратились на Илана. Он вышел в центр кухни. Ноги все еще плохо держали его, движения были скованными, неверными.
– Меня привязали к стулу, накачали наркотиками и допрашивали.
– Снова? И где на этот раз? Электрический стул ты разбомбил…
