Разумеется, в отличие от серьезных теорий Черных и Моисеенко, здесь мы имеем дело с откровенной журналистской профанацией. Язвительно критикуя (и зачастую правильно) В. В. Похлебкина за слабость доказательств, Вадим Ростов (Доружинский) своих доказательств не приводит вообще, например, голословно утверждая, что к XV веку «понятие „водка“ как алкогольный напиток уже существует в ВКЛ». В то же время этот материал дает вполне наглядное представление о том, на каком уровне порой ведутся дискуссии вокруг слова «водка».
Вышеприведенными версиями далеко не исчерпывается весь список. Достаточно в поисковике компьютера набрать словосочетание «происхождение слова водка», и вы окунетесь в бурлящий мир неиссякаемых фантазий. Характерная особенность — на всех форумах специалисты-лингвисты, так же как вышеупомянутый В. Е. Моисеенко, практически единодушно отвергают происхождение слова «водка» от «воды» на основании каких-то только им понятных правил образования слов в русском языке.
Вместе с тем не удается найти ни одной теории, которая объясняла бы еще одну интересную особенность. В русских документальных источниках не единожды зафиксировано написание слова «водка» через «т» — «вотка», а не через «д». Например,
«Вотка липова цвету (1633 г.), вотки цвету из василкового. — Изволишь чарку вотки(?) — Вотку неуживаю»[42]
В своем походном журнале сподвижник Петра I фельдмаршал Б. П. Шереметев часто писал «кушали вотку». Очень похоже, что в те времена такое написание через «т» было довольно распространенно. В серьезной, вызывающей доверие и уважение книге И. Курукина и Е. Никулиной «Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина»[177] приводится свидетельство современника о любимой царем австерии, где он появлялся
«с знатными персонами и министрами пред обедом на чарку вотки».
Но, может быть, мы имеем дело с обычными грамматическими ошибками? Однако как тогда быть с Указом Елизаветы 1751 года —
«Указ ея императорского величества самодержецы всероссийской ис провительствующего сената камор коллегии по указу ея императорского величества правительствующий сенат слушав оной коллегии доношение приказали помещиком и вотчинником про домовые их расходы вотку в уездах в селех в селцах и деревнях при помещиковых дворах где для винного их курения с платежом в казну поведёрных денег для курения простаго вина на домовые их расходы и для подряду и поставки на кабаки кубы и казаны с платежом по ведер денег заклемены и простое вино курить им дозволено»[155]
В грамотности царских писарей сомневаться не приходится.
Поэтому любая гипотеза происхождения слова «водка» должна учитывать и этот факт употребления буквы «т» вместо «д». Но в этом случае написание слова «вотка» через «т» опровергает его происхождение от «вода», так же как и «водить» нисколько не менее, чем любые лингвистические анализы.
Пожалуй, наименее непротиворечивая версия принадлежит непрофессионалу — театральному режиссеру Андрею Россинскому. Суть ее такова. Всеми, в том числе В. В. Похлебкиным, признано, что первоначально слово «водка» обозначало лекарственные препараты на основе горячего (хлебного) вина. Образоваться оно вполне могло следующим образом: аптекари, вполне естественно, могли использовать латинское «aqua vitae», то есть «аквавита», а так как это все-таки были лекарства и объем их был невелик, в народной речи это вполне могло принять уменьшительную форму «аквавитка». Со временем в русском языке «аквавитка» могла вполне естественно трансформироваться сначала в «витку», а затем и в «вотку». (Здесь, пожалуй, единственное слабое место в предложенной логической цепочке, поскольку непонятно, насколько правила и традиции формировавшегося в то время русского языка позволяли такую трансформацию. Так что в этом вопросе слово за профессионалами — лингвистами.) Поскольку в разговорном языке буквы «т» и «д» перед согласной «к» на слух воспринимаются практически одинаково, то долгое время при написании этого слова различные «писари» писали его по-разному в зависимости от того, как «слышали». (Кстати, если бы это слово однозначно ассоциировалось с водой, то такой разноголосицы в написании быть не могло. Никогда слово «вода» не писалось через «т» — «вота».) Со временем, где-то уже во второй половине XVII века, общепринятым стало написание через «д».
Кстати сказать, в соответствии с этой теорией русское «водка» образовалось от латинского «aqua vitae», как и многие названия напитков-дистиллятов в других языках, такие как британское «whisky», американское «whiskey», польское «wodka» и «okowitka», датская «akvavit», то есть вполне укладывается в общую схему.
Из приведенного обзора, как представляется, становится ясно, что неразрывная связь названия «водки» — напитка со словом «вода» «не вызывает никакого сомнения» только у самого В. В. Похлебкина.
А теперь представим себе, что В. В. Похлебкин ошибался. В этом случае рушится все его строение, возведенное на убеждении, что отличительной особенностью русского винокурения была его неразрывная связь с водой.
Но, как мы видим, хотя теория В. В. Похлебкина не может считаться хоть в какой-то степени доказанной, но и железобетонного опровержения, похоже, не существует.
Тем не менее мы вынуждены констатировать: никакой более-менее установленной этимологии слова «водка» — увы! — не существует. Впрочем, для нас это и не суть важно. Гораздо существеннее разобраться в том, какие же значения приобретало это слово в разные исторические периоды.
У В. В. Похлебкина в «Истории водки» существует целая глава под названием: «Возникновение термина „водка“ и его развитие с XVI по XX век».
То, как бытовало слово в языке с момента своего появления до второй половины двадцатого века, он излагает вполне точно и на этот раз исторически корректно:
«1. XV век. От XV века у нас нет ни одного памятника, где бы упомянуто слово „водка“ в понятии, близком к алкоголю.
2. XVI век. В XVI веке под 1533 годом в новгородской летописи слово „водка“ упомянуто для обозначения лекарства: „Водки нарядити и в рану пусти и выжимати“, „вели государь мне дать для моей головной болезни из своей государской оптеки водок… свороборинной, финиколевой“.
3. XVII век. Уже в середине XVII века встречаются письменные документы, где слово „водка“ употреблено для обозначения напитка. Так, в челобитной архимандрита Варфоломея от 1666 года читаем: „А старец Ефрем… ныне живёт в келье, а то питьё, вино и водку привозили дети его тайно“.
4. XVIII век. В XVIII веке слово „водка“ впервые употреблено в официальном языке, но не как основное, полноправное, а как второй синоним. Особенно часто термин „водка“ употребляют во второй половине XVIII века, но и в этих случаях, когда дело касается официальных актов, справочников, словарей, к слову „водка“, помещаемому без всяких пояснений, всегда следует отсылка: смотри „вино“. И именно под этим всё ещё официальным термином водку и рассматривают. Но водками без всяких оговорок в XVIII веке называют лишь те водки, которым приданы дополнительные вкус, аромат (запах) или цвет, то есть всё то, что передвоено вместе с растительными травными, ягодными, фруктовыми и даже древесными добавками, то, что приобрело от этих добавок вкус, запах или только цвет. Поскольку для получения такого продукта всегда необходимо передваивание, то часто для краткости этот вид водок называли также двоенными водками либо обозначали вид этих двоенных водок — анисовая, тминная, померанцевая, перцовая и т. д. Все эти водки были прямыми наследницами лекарственных водок XVI–XVII веков и точно копировали, повторяли их по своей технологии. Единственное различие их состояло в том, что их сдабривали не лекарственными, а пищевыми или вкусовыми компонентами. Но это было различие не по существу, а лишь по форме»[1]
