– Только через мой труп! – безапелляционно заявила Матушка, уперши руки в стройные бока. Она стояла перед дочерью в домашнем платье, больше похожем на пляжный халатик коллекции прошлого года, и не забывала по привычке выставлять вперед недавно оттюнингованную грудь.
Разговор происходил на кухне, куда Красная Шапочка вошла после очередного просмотра фильма «50 оттенков Серого цвета», закрепляя в памяти инструкцию по совращению молодого миллионера. Но сегодня фильм понравился ей меньше обычного, а Волк казался обаятельней и умнее Серого.
Матушку Оленька застала за распитием зеленого чая с жасмином и просмотром текста статьи в ноутбуке.
А все начиналось вполне хорошо. Во-первых, Красная Шапочка догадалась сначала подсуропить Матушке Волчье интервью. Матушка читала, ахала и нахваливала расторопную дочку. Затем начались расспросы, причем Матушка определенно подводила дочку к мысли, что с таким товарищем, как Серов-Залесский, недурственно было бы немного пофлиртовать. Красная Шапочка Матушку разочаровывать не стала и сообщила, что она, в общем-то, уже (умолчав при этом о видовой принадлежности своего респондента), а когда Матушка возжелала подробностей, Красная Шапочка, чья Внутренняя Богиня уже уселась на коня и, напялив папаху с буркой, рассекала с шашкой наголо, повела свой рассказ о том, что Серов-Залесский в нее втюрился по кончики ушей.
На пике катарсиса девушка сообщила Матушке, что и сам режиссер, Лев Львович Брюковкин решил взять ее на главную роль.
Матушка охнула.
– Брюковкин режиссер этого фильма? – она побледнела и села на кухонный диванчик. – Ничего себе… не углядела…
Не обращая внимания на изменившееся настроение Матушки, упавшее до уровня отчаяния, Оленька продолжила:
– Он просто загорелся этой идеей! Так что с завтрашнего дня…
– …Не может быть таких совпадений, – пораженно проговорила Матушка.
Вот тогда-то она и сменила настроение так же резко, как политик свою точку зрения на пресс-конференции:
– Только через мой труп!
– Мама? – Красная Шапочка даже не поняла, что произошло. – Что?
– Я говорю, даже не приближайся к Брюковкину! – заявила Матушка таким голосом, каким озвучивают драматические моменты в латиноамериканских сериалах. – Даже на пушечный выстрел! – Поднявшись с диванчика, Матушка достала с кухонной полки рижский бальзам и с точностью, достойной снайпера, накапала себе в чашку с зеленым чаем пятьдесят миллилитров. И выпила одним залпом. – Нельзя!!!
Матушка не учла одного – Красная Шапочка была ее дочерью и взяла у нее отнюдь не только внешнюю привлекательность, но и внутренний стержень, по твердости не уступающий титановому сплаву.
– С чего это вдруг? – спросила Красная Шапочка, рывком поднимаясь с прохладного кухонного стула.
– Конечно, советы старших слушать следует, – заметил Разумей Занудович, – но они отнюдь не всегда бывают рациональны и конструктивны. К тому же нам уже далеко не пятнадцать лет, у нас накопились определенный жизненный опыт и житейская мудрость… по крайней мере, у меня так точно.
– Мне уже не пятнадцать лет! – гаркнула Красная Шапочка. – У меня уже… блин… короче, своя голова за плечами!
На глаза у девушки навернулись слезы. В тот короткий период, что прошел между остракизмом Плотвы и прибытием Матушки, Оленька успела уже увидеть себя под ручку с Волком на красной дорожке в Каннах в красивом вечернем платье и со статуэткой всемирно известного дяди голливудской уборщицы… а также при виде всего этого давящуюся попкорном у своего телевизора Плотву – та ни разу не пропускала ни одной трансляции из Канн или Лос-Анджелеса. Хотя, справедливости ради, если Красная Шапочка станет кинозвездой, Плотва будет только рада – еще бы, ее лучшая подруга – голливудское светило!
Пока Внутренняя Богиня все это нашептывала, Разумей Занудович напялил огромные наушники и сидел с таким видом, будто только что съел кислицу и запил уксусом.
Матушка от напора дочери даже слегка опешила:
– Ты не знаешь, с кем имеешь дело! – ответила она с жаром. – Брюковкин – это же настоящий хищник, волчара, душегуб и сердцеграб!
– Настоящий волчара, между прочим, Серов-Залесский! – парировала Красная Шапочка. – Ты знала, что он этот, как его… ликеро-что-то-там?
Матушка нахмурилась:
– Чего? Может ликантроп?
Красная Шапочка кивнула.
– Ай, какая разница, – отмахнулась Матушка. – Волк – это ерунда, у нас половина женщин живут с козлами, и ничего. А вот Брюковкин…
– Он говорил, что знаком с тобой и остался в восхищении, – на голубом глазу заявила Красная Шапочка, подобно мифическому Эолу меняя направление ветра если не на сто восемьдесят градусов, то все равно очень серьезно.
Матушка немедленно смутилась.
– Правда? – спросила она, садясь на диванчик. – Помнит, значит. А ведь у него этих баб… в смысле, он ведь очень привлекательный мужчина.
– Я заметила, – по традиции, не подумав, брякнула Красная Шапочка.
Давешний Купидон, случайно пролетая мимо, удовлетворенно хихикнул.
– Он тебе понравился? – со смешанным чувством уточнила Матушка.
– Он великолепен! Да если б не он, я бы в жизни не согласилась бы сниматься! – заявила Красная Шапочка. – Я бы испугалась, какая из меня актриса? Но с ним я… я… – Она подошла к диванчику и, наклонившись, обняла Матушку: – Ма-а-ам, ну не запрещай мне, пожалуйста…
– ЧТО?! – Матушка снова схватила бутылку бальзама и потрясла ее над чашкой. Правда, пробку снять при этом забыла.
– Мам, ты что… расистка? – надула губки девушка, вовремя сообразив ввернуть политкорректное слово.
– При чем здесь расизм?! – Матушка все трясла бутылку так, как не трясло, наверное, даже самые сейсмически неспокойные регионы Японии.
– Ну как при чем?.. – Оленька растерялась. – Ну он же… этот… как его ли… либерал… нет, ли…кантроп! Вот!
– Ты о ком? – Матушка тяжело осела на диван, глядя на дочь расширившимися глазами.
«У нее глаза, как мельничные колеса… Нет, как круглые башни», – вспомнилась Шапочке прочитанная в детстве сказочная классика.
– О Волке, конечно. О ком же еще? – ответила девушка, невинно взмахнув ресницами.
Матушка тяжело вздохнула и, открутив наконец крышку, плеснула себе еще немного бальзама:
– Ох… что мне с тобой делать? – она погладила Красную Шапочку по руке. – Но пообещай мне, что будешь держаться от Брюковкина подальше!
– Честное скаутское, – Красная Шапочка даже ресницами захлопала, а когда такое происходило, то любое разумное существо могло бы обмануться и уверять себя и остальных, что девушка не врет.
Матушка снова вздохнула:
– Ты не знаешь, что это за человек, Левушка… То есть Лев Львович, – тихо повторила она, сразу исправив свою невольную оговорку. – Он безобиден и мил, как котик, но ты даже не заметишь, как окажешься у него, хм, в когтях. Будь осторожна!
