– Э-э-э… я? Помощь? – Волк испуганно посмотрел на хозяйку, огляделся по сторонам. – А, была – не была! – Он подошел к тарелке с салатом, пожевал свежий огурец, громко выдохнул, затем наклонился к Красной Шапочке и приготовился делать ей искусственное дыхание.
Наблюдая за его телодвижениями, Сказительница расхохоталась.
– Волк, ты чего? Она ж не утопшая. Водички в рот набери да прысни на нее, как на вещь при глажке.
«И кто тебя, коза в возрасте, за язык дернул? – приоткрывая глаза, подумала Оленька. – Ну, поцеловал бы».
Но ее мысли перебила очнувшаяся вместе с нею Внутренняя Богиня и устами потребовала:
– Мне уже лучше, но я требую отвезти меня в «скорую», в Москву, в институт Склифосовского.
– Йод тебе на лоб и подорожник на коленку, – не выдержала капризного тона Сказительница. – Тоже мне – цаца…
Поднявшись и оглядев себя в зеркале, висящем между окнами, Красная Шапочка поняла – гримироваться ей сегодня до обеда, не меньше.
За окном, в приоткрытую калитку, был виден подъехавший уазик.
– Все, молодежь, пора на работу. Держи, – Сказительница протянула Красной Шапочке вчерашнее платье. – Надевай, я его простирнула и погладила.
Сидя в подсобке перед зеркалом, Красная Шапочка прихорашивалась самостоятельно, бюджет фильма был далеко не резиновым, сократили художника по костюмам, второго звукорежиссера и костюмера, а Леночка срочно ушивала для следующей сцены платье, оставшееся поле Люды-Шапки. Сама Красная Шапочка не владела портновским искусством, Матушка всегда говорила, что в наш век это не требуется девушкам из высшего класса или тем, кто однажды желает стать таковой.
Проект Льва Львовича при ближайшем рассмотрении и неопределенности со спонсором, хотя тому понравилась новая инженю, вообще смахивал на авантюру: режиссер снимал 3D-фильм на очень хорошем оборудовании, а потому экономил буквально на всем.
Родившись в апреле, под знаком Тельца, Красная Шапочка обладала завидным упорством в достижении собственных целей и решила не портить себе карьеры из-за синяка на лбу, и нанесла три слоя грима. Подправив челку, она надела кремовое, только что подшитое платье чуть короче того, о котором говорят «по самое не балуйся».
– Гламурненько, – констатировала Леночка, переключая внимание на переливание колодезной воды из ведра в электрочайник. – Прямо детство вспомнилось в этой глуши.
Кинув на тридцатипятилетнюю девушку пренебрежительный взгляд, Красная Шапочка оглядела себя в зеркале.
«Я готова», – решила она и вышла из импровизированной гримерки.
Вся из себя великолепная и совершенная, Красная Шапочка стояла в лучах солнца на верхней ступеньке крыльца деревенского клуба, готовая принимать восхищенные комплименты.
– Совершенство, – восхитился Лев Львович.
– Перебор, – не согласился Потапыч, допивавший опохмельную бутылку пива.
– На Ирку мою в молодости похожа, – решил лузгающий семечки Борисыч. Он казался самым бодрым после вчерашнего обмывания начала съемочного периода. Остальные члены киносьемочной группы выглядели усталыми и небритыми. – Та тоже мазалась с утра до вечера, тени носила голубые, румяна фиолетовые, красота. Ну чего, крикнул он директору картины. – На машину мою подряжаетесь или пехом до леса пойдете?
– Мы же договаривались! – взвизгнул Альберт Евгеньевич, презрительно оглядывая предложенную колымагу.
– Из других машин у нас только трактор, – невозмутимо продолжил Борисыч. – Из дачников возить вас никто не согласился, они сюда пить приезжают, ваш лимузин пока не приехал, а председатель на «Патриоте» укатил в город. Пехом пойдете.
– На каблуках, до леса? – ужаснулась Внутренняя Богиня. – В кружевном платье по кустам?
– Погода чудная, и моцион полезен для здоровья… – не слишком настаивал Разумей.
– Травку наконец-то под ногами почувствуем! – смеялась Девочка-девочка. – А вдруг грибочек найдем или зайца увидим. Настоящего!
– Комитет охраны природы будет против того, чтобы мы к зайцам приближались! – авторитетно заявил Разумей Занудович. – И я против. Вдруг этот заяц бешеный? Кто этих зайцев знает? Вдруг они на людей бросаются?
– Ты не прав!.. – попыталась возразить Девочка-девочка.
– Ах, не прав! – усмехнулся Разумей. – Да ты знаешь, что нас с нашей ловкостью, которую мы с утра уже продемонстрировали, и близко к живым существам допускать нельзя. Хотя бы ради их собственной безопасности! И к зайцам, и к кошкам, и к этим… белочкам.
– Но мы же нечаянно… – Девочка смущалась, но еще пыталась отстаивать свою точку зрения.
– Не о том думаете! – прервала их спор Внутренняя Богиня. – Больше через тот ручей я… то есть мы не пойдем! Хватит нам романтики. Окунулась по самую шляпу.
У крыльца был припаркован минивэн, загруженный аппаратурой, режиссер хмурился, Красная Шапочка стояла с выражением ужаса на лице.
– Согласен! – решился директор картины. – Заводи свой танк!
– Стоп! – раздался грозный рык.
Откуда появился Волк, было непонятно. На редкость сосредоточенный, он подошел к режиссеру и заглянул ему в глаза.
– Львович, у тебя совсем солнцем глаза застит?
– Ты о чем? – встревожился Лев Львович.
– О том. Я хочу заключить с Красной Шапочкой контракт, иначе не буду с нею работать.
Все стоящие и сидящие рядом с крыльцом замолчали, ожидая серьезной разборки.
– Наконец-то! – Воспарила над головой Красной Шапочки Внутренняя Богиня. – Дождались! Волк точно похож на Серого. Пусть он не миллионер, но так хочет быть рядом! Ему необходимо наше общество! И он тоже предлагает контракт!
– Что-то не вижу я на его морде жажды совместной работы, – засомневалась Девочка. – И зачем контракт? Между двумя любящими не должно быть бумаг и препятствий.
– О святая наивность! – Внутренняя Богиня закрыла наманекюренной рукой глаза, словно не желая смотреть на оппонента.
Еще не понимая происходящего, Оленька потопталась на скрипучей ступеньке, дождавшись Волка.
– Так, Оля, пройдем обратно, я хочу показать тебе контракт, – Владимир резко выдохнул. – Писал все утро.
Прихватив Красную Шапочку под локоток, Волк потащил ее внутрь, в гримерку.
Усадив за стол, он положил перед девушкой изрядно помятый листок, на котором от руки было написано всего несколько пунктов.
В момент, когда бумага была дочитана, Внутренняя Богиня Красной Шапочки лежала в обмороке, Разумей чесал плешинку на голове, а Девочка-девочка одновременно плакала и смеялась, в гримерке появились режиссер и оператор, опасаясь за самочувствие героини и срыв дорогостоящих съемок.
А та, дочитав пункты до конца, взвизгнула коронным воплем, и Волк отскочил к стене.
