Ей повезло и в другом. Повезло помириться с Рокси и встретиться с дорогим Тедди до его смерти (Тедди де Вир перенес обширный инфаркт в своей камере в ту неделю, когда в Америке слушалось дело Алексии об экстрадиции). Ей даже повезло оказаться в британской, а не в американской тюрьме. Здесь она искупала грехи прошлого. Может, сейчас ее долги перед Богом будут искуплены. Когда она наконец выйдет из женской тюрьмы «Хэллоуэй», окажется свободной во всех смыслах слова.
Тот кошмарный день на побережье Мартас-Вайнъярд изменил все в жизни Алексии. То ли ее спас Господь, то ли судьба, то ли слепая удача – какая разница? Главное – что она спаслась. И поняла, что осталась живой по какой-то причине. Теперь причина стала ей ясна: она должна сказать правду, дать показания. Больше у нее не останется тайн.
Лежа в бостонской больнице, Алексия рассказала полиции все. Призналась, что Николас утонул по ее недосмотру и она позволила Билли Хэмлину сесть в тюрьму вместо нее. Закон запрещал дважды привлекать к ответственности за одно преступление, поэтому ее слишком поздно было привлекать за убийство по неосторожности. В конце концов Алексии де Вир дали шесть лет за лжесвидетельство и обман суда.
Она также сказала властям, что Тедди виновен в убийстве Билли Хэмлина. До сих пор Алексия хранила тайну, но теперь наступил момент истины. Тедди и без того получил пожизненное, и она была обязана бедняге Билли хотя бы этим.
Тедди не рассердился и написал Алексии очень доброе и забавное письмо: «Хуже всего, что мне опять придется сидеть в суде и видеть этих мерзких репортеров. Я бы с удовольствием получил год в одиночке, если это означает, что я больше никогда не узрю еще одного плебея в белых носках из “Сан”». Он по-прежнему не раскаивался в содеянном, словно некий ген сожалений у него отсутствовал. Но при этом у него не было никакой ненависти к жертвам, присущей Люси Мейер, никакой слепой, психопатической жажды мести и насилия. По мнению Тедди, он просто исполнял свой долг – защищал семью. Тот факт, что двое невинных людей в результате лишились жизни, отец семейства считал неприятным побочным эффектом, которого нельзя было избежать.
Тедди умер во сне за неделю до начала процесса по убийству Билли Хэмлина. Кто знает, может быть, он и не заслуживал такой легкой смерти после того, что сделал, но Алексия нашла утешение в том, что он умер мирно и безболезненно. Она до последней минуты любила его.
Сама осужденная попросила разрешения отбывать срок в Англии. Благодаря полной и искренней исповеди и тому обстоятельству, что в Англии у нее было двое детей-калек, а также политическим и личным связям с этой страной, американский суд дал согласие.
Алексия прибыла в «Хэллоуэй» три месяца назад и с тех пор трижды виделась с Рокси.
– А кто-то еще приезжал к тебе? – спросила Рокси.
– Никто, дорогая, но не стоит волноваться. Я больше никого не хочу видеть.
Рокси не могла в это поверить. Она вспоминала детство и общительность матери. Вернее, обоих родителей. Политика – общественная профессия и была наркотиком Алексии почти половину ее жизни.
– В самом деле? Никого со старых времен? А Генри Уитмен?
– Генри?! – Алексия громко рассмеялась. – Ты, должно быть, шутишь. Знаешь, все то время, что я была в палате общин, он считал, что я вот-вот разоблачу его связь с одной особой. Представь себе! Он и назначил меня министром внутренних дел, только чтобы рот заткнуть. Старался держать и друзей, и врагов как можно ближе к себе.
– Но почему он так думал?
Алексия пожала плечами:
– Слухи. Вестминстерские сплетни. Кто знает? У меня определенно не было ни малейшего намерения выдать его.
– Так после смерти папы он и не подумал связаться с тобой?
– Я этого и не ожидала, дорогая. Говорят, он метит в следующие генеральные секретари ООН. С такими друзьями, как я, ему враги ни к чему.
Мать, казалось, была вполне к этому равнодушна, но Рокси стало за нее обидно.
– Но должен же кто-то из Вестминстера хотя бы справиться о твоем здоровье! Все эти годы…
– Я получила очень милое письмо от сэра Эдварда Мэннинга, – задумчиво ответила Алексия.
– Что он написал?
– О, так, всякие пустяки, в основном политические сплетни. Он предложил приехать, но я не чувствовала бы себя непринужденно в его присутствии. Он послал мне экземпляр тюремных дневников Джеффри Арчера. Читала? Удивительная книга.
– Не читала.
Последовало неловкое молчание. Женщины жаждали быть ближе друг к другу. Но после стольких лет отчуждения разговор давался не так легко. У них было мало общего: Рокси – натура творческая, Алексия – прагматичная и амбициозная. Единственное, что их связывало, – родство, но после случившегося обе старались избегать разговоров о семье.
– Как Саммер? – спросила наконец Алексия. – Вы часто видитесь?
– О да! – просияла Рокси. – Пытаемся. Она по-прежнему каждый день ездит к Майклу.
Обе женщины изумлялись верности Саммер. Связь ее матери с Майклом стала всеобщим достоянием. Письмо, написанное Люси в тот страшный день, зачитывали в суде. Люси посмертно обвинили в убийствах Майло Бейтса и Дженнифер Хэмлин, а также в попытке убийства Майкла де Вира. Ее похоронили в Мартас-Вайнъярд, и Арни ежедневно посещал ее могилу. По-прежнему любящий, по-прежнему скорбящий, по-прежнему не в силах осознать страшных фактов, окружавших смерть жены.
«Бедняга».
В письме Люси объяснила, что всегда намеревалась покончить с собой, как только «избавится» от Алексии. Подобно Алексии, она желала правосудия, желала, чтобы восторжествовала правда. Однако ее точка зрения на правосудие и то, что хорошо и что плохо, была сильно искажена и отравлена десятилетиями ненависти, поэтому не имела отношения к точке зрения Алексии или любого мыслящего человека. В ее записке не прозвучало ни нотки сомнения в своей правоте.
Люси приняла ужасную смерть. Полиция сказала Алексии, что Саммер была всего лишь в нескольких шагах, ее мать вышибла себе мозги. От подобных вещей невозможно оправиться. Арни выживал за счет того, что отказывался признать очевидное. Но Саммер была более рациональна, чтобы принять подобную стратегию. Вместо этого она сбежала в Англию к Майклу, постаравшись как можно лучше спрятать свои чувства. Чудо еще, что она сохранила рассудок.
– Передай мою любовь, когда ее увидишь, – попросила Алексия Рокси.
– Обязательно.
– И брату, конечно.
– Разумеется, – виновато промямлила Рокси. По правде говоря, она больше не ездила к Майклу. Не было смысла. Тело по-прежнему лежало на больничной кровати, но его уже не было. Только мать сильно расстроится, если сказать ей все это. Лучше говорить о будущем. О приятных вещах.
– Кстати, ничего особенного, пока не стоит строить планы, но я кое с кем встречаюсь. – Рокси трогательно покраснела.
Лицо Алексии светилось от радости:
