Пора немного потолковать с сэром Эдвардом Мэннингом.
– Как ваша прогулка?
Саммер стояла на кузне Пилгрим-фарм, располагая в вазе очередной букет, принесенный Майклом, только что вымытые влажные волосы свисали на спину. Неожиданно вошла мать в желтом сарафане и пантолетах. Саммер была видением самого счастья. Но Люси, словно не замечая дочери, прошла мимо нее к лестнице.
– Ма! Все хорошо?
– Все в порядке, – обронила Люси. Поднялась в спальню, закрыла дверь и опустилась на кровать. История, рассказанная Алексией, глубоко ее потрясла. Какое счастье, что она одна, что Арни здесь нет и некому засыпать ее вопросами. Ей нужно подумать.
Она вспомнила о Тедди. По словам Алексии, Тедди ничего не знает о ее прошлом. У Люси не было причин не верить этому. Но все же сама мысль о происходившем потрясла ее до глубины души. Тридцать лет брака, внешне абсолютно благополучного и нерушимого, но построенного на песке! Алексии де Вир вообще не существует. Персонаж из романа. Подделка. Самозванка по имени Тони Гилетти, созданная силой собственной воли из грязи почти сорок лет назад. Американка. «Скверная девчонка». Девчонка без надежды, без будущего, без перспектив.
Люси Мейер никогда не стала бы подругой Тони Гилетти. Никогда в жизни. И все же Алексия была ее ближайшей подругой. Почти сестрой. Вот уже много лет.
Пока Алексия исповедалась, Люси осталась спокойной и практичной. Даже заверила, что депортация Билли Хэмлина была вполне своевременной и правильной.
– Ты сделала все, что могла, лишь бы защитить себя и семью. Вот и все. Конец истории.
– Но он стольким пожертвовал ради меня.
– Это было его решением. Он отвечает за свои поступки. Ты – за свои.
Люси втайне надеялась, что приняла подобающе сочувственный вид и выглядит спокойной, надежной и невозмутимой. Но в душе бушевали эмоции. Свирепым, штормящим морем.
В дверь нерешительно постучали.
– Это всего лишь я. Уверена, что все в порядке?
Саммер внесла вазу с пионами, видимо, в качестве мирного приношения. Люси нацепила на лицо обычную улыбку.
– Все прекрасно, милая. Мы с Алексией просто переутомились. Я с ног валюсь.
– Хочешь, наберу тебе ванну?
Люси поцеловала ее в щеку:
– Нет, солнышко. Я не настолько стара. Могу все сделать сама. Тебе следовало бы лежать на пляже вместе с Майклом и прекрасно проводить время.
При упоминании имени Майкла лицо Саммер засияло ярче солнца.
«Какое это счастье – молодая любовь, – подумала Люси. – И как она опасна».
Именно молодая любовь между Билли и Тони стала причиной трагедии, определившей жизнь Алексии. Сама Алексия процветала и достигла высот. Но жизни других были погублены.
Тот маленький мальчик, Николас, который утонул, это он – настоящая жертва. Не Билли Хэмлин, которого Алексия так сильно жалела, и уж, конечно, не сама Алексия. Но каким-то образом история Николаса была забыта. Ее затмили успех и слава Алексии. Он стал частью фона, задника для спектакля, разворачивавшегося для карьеры Алексии. Что она потеряет, если ее бесчисленные враги возьмут верх и история с Билли Хэмлином выйдет на свет божий?
Но Люси останется верной подруге. Об ином не может быть речи. Сестры должны быть преданы друг другу. И должны стоять за родных в радости и беде. Люси с детства учили верить в семью. И она верила.
Люси сохранит тайну Алексии. Но после сегодняшних откровений между ними ничто уже не может быть, как прежде.
Глава 20
В Лондоне стояла типичная ночь позднего лета: небо затянуто тучами, льет дождь, холодно, как осенью. Видимо, поэтому в пабах было полно народа.
В «Олд лайон» на Бейкер-стрит тоже было людно. Саймон Батлер отрабатывал смену за стойкой бара, когда туда ввалился растерянный посетитель.
– Последи вон за тем.
Хозяйка, босс Саймона, тоже заметила странного типа и немедленно распознала согбенные плечи, спотыкающуюся походку, пустой взгляд, небритое отчаявшееся лицо давно скитающегося бездомного бродяги.
Мужчина прямиком направился к бару.
– Пинту, пожалуйста, – попросил он, подтолкнув горсть грязных монет поближе к Сэму.
– Сейчас.
«Он ни с кем не встречается. Пришел выпить. Забыться».
Саймон подвинул ему кружку и услышал, как человек что-то бормочет себе под нос. Сначала тихо, потом все более возбужденно. Классический паранойяльный бред шизофреника. Мэтти, брат Саймона, был болен, и Саймон умел распознать бушующий в чужой душе ад.
– Спиртное – это не ответ, знаете ли, – мягко заметил он. Вблизи бродяга выглядел еще хуже, чем на расстоянии: желтая одутловатая кожа, налитые кровью глаза. От него пахло грязью и безнадегой: облачко несчастного дыма, бесцельно летевшего по ветру.
– Она должна была выйти за меня.
Мужчина говорил не с Саймоном. С собой, с воздухом, больше ни с кем…
– Когда-то она любила меня. Мы любили друг друга.
«Бедный ублюдок»… Он не опасен. Только жалок.
Мир так жесток.
«Брукс» – один из эксклюзивных мужских лондонских клубов. Когда-то, в середине восемнадцатого века, он был основан четырьмя герцогами и компанией других аристократов. Здание на западной стороне Сент-Джеймс-стрит вначале служило политическим салоном вигов, тогдашних либералов. Теперь же туда принимали членов других партий, но все же его очень часто посещали дипломаты, политики и государственные служащие высшего ранга. Истинное, хотя и не произносимое вслух условие вступления в клуб состояло из трех требований: все претенденты должны быть мужчинами, британцами и принадлежать к высшему классу.
Тедди де Вир не значился членом, поскольку принадлежал к «Тори-Карлтон-клаб», находившемуся как раз на другой стороне улицы. Оба заведения считали себя соперниками, так что членство сразу в двух клубах было вещью неслыханной. Однако Тедди часто ходил в гости в «Брукс», так что в сегодняшнем ленче не было ничего необычного.
– Де Вир…
Сэр Эдвард Мэннинг, личный секретарь Алексии, тепло приветствовал Тедди. В обращении с министром внутренних дел сэр Эдвард сохранял сугубо официальный тон. Но муж Алексии – дело другое. Оба немного знали друг друга. И поскольку были на равных, некоторая фамильярность тут вполне уместна.
– Мэннинг! Спасибо, что согласились встретиться. Уверен, что у вас совершенно нет времени.
– Не больше, чем у вас, старина.
Они заказали джин-тоник и пару стейков-филе с кровью и знаменитым хрустящим картофелем «Брукс». Тедди немедленно перешел к делу:
– Это насчет Алексии.
– Я примерно так и полагал. Что у вас на уме?
