Он вполне мог лгать. Но что-то в душе подсказывало Алексии, что Тедди говорит искренне. Она не знала, что испытывает: разочарование или облегчение. Сейчас было бы легче верить, что это Тедди убил Дженни Хэмлин. Что за всем этим стоит извращенное чувство справедливости и фамильная гордость.
– Мне так жаль, Алексия.
Она опустила глаза и увидела, что он по-прежнему сжимает ее руку. Не зная, что делать, Алексия не шевелилась. Но то тепло и утешение, которые она всегда получала от его прикосновений, ушли навеки.
«Как и остальное. Как мои дети, моя карьера, мой брак, мое будущее…»
Часть за частью, камень за камнем… крепость, выстроенная Алексией вокруг ее новой жизни, разрушалась чьей-то невидимой рукой, жестокой, неумолимой рукой судьбы.
– Ты не сказал полиции, верно? Насчет Билли?
Тедди отнял руку:
– Нет. И ты не говори. У них нет причин связывать нашу семью с этим делом, а нам не стоит давать никаких поводов.
– Стоит, Тедди. Мы должны сказать правду.
– Вздор, Алексия. Что такое правда по сравнению с фамильной честью? С репутацией? Если полиция узнает о Билли, придется рассказать о твоем прошлом. Ты этого хочешь?
Прежде чем Алексия успела ответить, дверь открылась. Вошли два охранника в сопровождении Энгуса Грея.
– Пора.
Энгус дружески обнял за плечи Алексию и вывел из здания.
– Мне позвонить кому-то? Вы не должны быть сегодня одна.
– Спасибо, – вздохнула Алексия, – но звонить некому.
Она сказала правду. Тедди всегда был ее опорой, ее защитником. Но растаял в резком свете истины, как масло на солнце. И теперь он за решеткой. Недосягаем. А Майкл и Роксанна навсегда потеряны.
Были люди, которые дадут ей приют из жалости, или соображений приличия, или из британских представлений о том, как нужно поступать правильно. Сэр Мэннинг, другие политические коллеги, с которыми Алексия заключила союз во время долгих лет в окопах. Но ни одного нельзя было считать настоящим другом.
– Отвезти вас домой? – спросил Энгус.
«Домой? А где ее дом?»
И в этот момент она поняла, куда поедет.
– Принести вам что-нибудь, дорогая? Чашку чая? Тост?
Саммер улыбнулась сестре из реанимации, но покачала головой. Ее забавляло, что британцы считают «славную чашечку чая» панацеей от всех жизненных бед. Рак в четвертой степени? Поставлю-ка я чайник. Бойфренд в коме? Выпейте чашечку.
Такое отношение к жизненным трудностям напоминало о матери и доме, хотя для Люси лекарством от всех болезней была еда: булки, пирожные, бисквиты. Люси свято верила в целительную силу выпечки.
Но даже волшебная выпечка Люси Мейер не могла смягчить удары судьбы, сыпавшиеся на де Виров. Найденный в их поместье труп Эндрю Бизли стал предметом разразившегося скандала, о чем кричали все первые страницы газет и новостные каналы. Алексия подала в отставку, а Тедди… Тедди! – обвинили в убийстве Эндрю. Трудно представить менее похожего на убийцу человека, чем мягкий добрый Тедди де Вир! Впрочем, легче было рисовать его убийцей, чем представлять Алексию бескорыстной, любящей матерью. Как оказалось, она сочинила историю о том, что подкупила Эндрю, и много лет несла бремя осуждения, чтобы защитить отношения Рокси с отцом.
Саммер погладила вялую руку Майкла.
– Люблю тебя, – прошептала она. – Но твоя семейка – сплошные психи. Ты ведь знаешь это, правда?
– Ну, не все же подряд.
В дверях стояла Алексия. Худая и ссутулившаяся, в мешковатых брюках и белом кардигане, висевшем на костлявых плечах, как крылья умирающей птицы. Обычно идеально уложенные волосы сейчас висели тусклыми спутанными прядями, щеки и глаза запали. Во взгляде таилось бесконечное страдание. Если бы Саммер предложили описать ее одним словом, она бы воспользовалась таким, какое раньше никогда бы не связала с матерью Майкла: «хрупкая».
– Ужасно выглядите.
– Спасибо, Саммер.
– Нет! То есть… простите, случайно вырвалось, – покраснела Саммер. – Садитесь, пожалуйста.
– Я не потревожила тебя?
– Вовсе нет.
Саммер выпустила руку Майкла, и Алексия, взяв ее, стала медленно чертить большим пальцем спирали на ладони сына.
– Перемены?
Саммер покачала головой.
Женщины немного посидели молча. Потом Саммер сказала:
– Мама упомянула, что вы, возможно, полетите на Вайнъярд отдохнуть вдали от всего.
Алексия кивнула.
– Я не могу здесь оставаться. Пресса не дает мне ни секунды покоя. – Она глянула на неподвижное тело сына. – Как по-твоему, он нас слышит?
– Не знаю. Говорят, что нет. Но иногда мне кажется, что слышит… не знаю. – Саммер тяжело вздохнула. – Я слышала, что Тедди предъявлено обвинение.
– Угу. Как в «мыльной опере», правда? – Алексия совершенно ни к месту захихикала, очевидно, усталость брала свое. – Если не считать того, что персонажи и сюжетные линии реальны. Эндрю Бизли действительно мертв. Майкл действительно лежит здесь в коме. Тедди действительно в тюрьме. Он сам признался, знаешь ли.
– Я слышала.
– Мне Эндрю никогда не нравился. Но я не понимала, как сильно ненавидит его Тедди. Хладнокровно пристрелить человека… – Она неверяще покачала головой. – Это не тот человек, за которого я выходила замуж. Ничего не понимаю…
– А я как раз понимаю, – задумчиво протянула Саммер. – Конечно, нам такой образ мыслей вряд ли нравится. Я тоже его не защищаю, но люди совершают безумные поступки ради того, кого любят.
Алексия слабо улыбнулась.
– Умница. Теперь я вижу, почему Майкл влюбился в тебя.
– Я неверно судила о вас, Алексия, – выпалила Саммер. – Не знала о Тедди и Эндрю. А вы взяли на себя чужую вину, чтобы Рокси не возненавидела отца.
– Конечно, не знала. И никто не знал. В этом весь смысл.
– Я вряд ли способна на такое бескорыстие.
– Ты здесь каждый день, верно? Я считаю это весьма бескорыстным. Это больше, чем удалось сделать мне, а я его мать.
– Но у вас важная работа. Не можете же вы просто так ее бросить.
– А следовало бы. Но что сделано, то сделано. Ирония заключается в том, что теперь, когда я подала в отставку, мне все равно. Странно, сколько всего ужасного требуется, чтобы понять, что в жизни важнее всего!
Саммер кивнула. Алексия не сводила глаз с Майкла.
– Тедди считает, что он нашел тело Эндрю и перезахоронил его, когда строил пагоду. И молчал, чтобы защитить меня. – Она подавила всхлип. – Именно на этот секрет он намекал. Мой сын разбился в полной уверенности, что это я убила Бизли.
