Саммер вспомнила, как Алексия протягивала руки за пакетом и какой алчной и бессовестной казалась тогда: избалованная королева, принимающая дань от пресмыкающихся придворных.
И тут ее осенило. Так неожиданно, что она ахнула.
«О Господи! Я знаю! Я знаю, кто это!»
С бешено колотящимся сердцем она снова взяла компьютер, проклиная секунды, за которые загружался диск. Наконец появилась зернистая фигура. Никакой ошибки. Это она.
Любовница Майкла.
Женщина, которая купила ему мотоцикл.
Женщина, уничтожившая две жизни: его и Саммер.
На долю секунды Саммер ощутила нечто вроде полного удовлетворения. Она решила головоломку. Она победила. Она узнала. Но правда была такой невыносимой, такой неестественной, такой извращенной, что триумф быстро превратился в отвращение. Саммер уронила голову на руки и заплакала.
И не могла остановиться.
Через два дня Алексия вылетела в Америку утренним рейсом. В Хитроу не было ни одного фотографа. Ее провожала дочь.
– Я скоро вернусь, дорогая, – пообещала Алексия. – Мне нужно кое-что выяснить у Люси. Но это много времени не займет. Тогда мы с тобой начнем строить планы на будущее.
Только в уютном салоне первого класса Алексия наконец позволила себе расслабиться.
Завтра она увидит Люси. Люси должна знать правду об Арни. Люси ничего не утаит от Алексии. Люси ей верит.
Они верят друг другу.
Алексия де Вир улыбалась, взлетая в небеса.
Глава 39
– Тост горит.
Арии на секунду поднял глаза от «Уолл-стрит джорнал». Он сидел в кухне своего дома на Мартас-Вайнъярд, пил лучший колумбийский кофе и наслаждался видом на сады и гавань, когда его потревожил неожиданный едкий запах дыма. Неожиданный потому, что Люси никогда ничего не жгла. Ничего. Ее обеды всегда были безупречными, идеальными и поданными на костяном фарфоре без минуты опоздания. Именно эти точность и внимание к деталям ценил и ожидал Арни Мейер. Этот человек привык, чтобы все его желания исполнялись.
– Хммм?
Люси взглянула на Арни, потом на тостер:
– О Господи! Почему ты ничего не сказал?
– Я говорил.
Но Люси не слушала. Нажав кнопку, она вытащила два обгоревших квадратика, открыла дверь кухни и вытащила их во двор. Тосты все еще дымились.
– Осторожно, дорогая, – окликнул Арни. – Пальцы обожжешь. Положить хлеб в тостер?
Люси глубоко вдохнула свежий воздух, чтобы успокоиться:
– Нет-нет, – жизнерадостно ответила она, вновь вернувшись к роли превосходной домохозяйки. – Я сама.
Загородившись газетой, Арни наблюдал, как его жена хлопочет, нарезая ломти только что испеченного хлеба и взбивая яйца для омлета с копченой лососиной.
«Для меня она по-прежнему красавица», – подумал он почти нежно. Ему нравилась тонкая талия Люси, изящная фигурка, стройная, но не тощая, как у ее подруги Алексии. По скромному мнению Арни Мейера, миссис де Вир последнее время выглядела совершенно истощенной. У женщины должно быть хоть немного мяса на костях. Сегодня, в васильковом платье с передником в цветах, повязанным поверх, Люси имела старомодный вид пятидесятых, напоминавший о простом, незатейливом счастье прежних времен. Она напоминала Арни мать в молодости, женственную, ласковую, мягкую и приветливую – такой контраст с нынешними, вечно находящимися во всеоружии особами.
– Я люблю тебя.
Люси обернулась и с любопытством уставилась на него. Арни не особенно славился внешними проявлениями чувств.
– Приятно слышать, – рассмеялась она. – Тем более что в настоящее время тебе от меня никак не отделаться.
Арни наконец отложил газету.
– Что-то случилось, Люси? Ты, похоже, сильно нервничаешь сегодня утром.
– Потому что сожгла тост? – Люси снова рассмеялась, но смех был явно искусственным.
– Не знаю. Возможно. Это с тобой впервые, ты никогда ничего не сжигаешь.
– Ничего не случилось, Арни.
Поставив сковороду с яйцами на малый огонь, она подошла к мужу и поцеловала.
– Если уж на то пошло, я немного взволнована. Давно не видела Саммер. Как здорово, что она приезжает!
– О, черт! – пробормотал Арни, взявшись за голову. – Это же сегодня! Я совершенно забыл, что она прилетает!
– Арни!
– Знаю, прости. Я собирался поехать на рыбалку с Джейком Макинтайром.
– Тебе лучше позвонить и извиниться, – посоветовала Люси и вернулась к плите, вооружившись деревянной ложкой.
– Ты согласился встретить Саммер в аэропорту. Она тебя ждет.
– Не могла бы ты поехать? Я обещал Джейку…
– Не могу, – раздраженно отрезала Люси. – Я иду в поход с Алексией, помнишь? Она специально звонила из Англии спросить, не выкроим ли мы время побыть вдвоем.
– Но ты можешь увидеться с Алексией в любой день.
– Ради Бога, Арии, Тедди только сейчас осудили на пожизненное! Это ты можешь повидаться с Джейком Макинтайром в любое время!
Арии поднял руки, как футболист, признающий вину После тридцати лет брака можно заранее предполагать, что битва будет проиграна.
– Ладно-ладно. Я поеду за Саммер. Когда прилетает самолет?
Саммер прижалась лицом к окну маленького одномоторного самолета, наблюдая, как контуры Мартас-Вайнъярд становятся все отчетливее. Почти идеальный треугольник с Атлантическим океаном у основания и Нантакетским и Вайнъярдским проливами вдоль остальных сторон. Остров выглядел таким мирным и ничуть не изменившимся. Когда самолет начал снижаться, она сумела различить знакомые белые дома из вагонки, рассеянные по острову, подобно кукольным домикам. Бассейны отливали голубым, как крошечные квадратные сапфиры в изумрудно-зеленых дворах. Все было упорядоченным, ухоженным, не несущим никакой угрозы, резко противоречащим смятению, бушевавшему в душе Саммер.
Ребенком она обожала короткие полеты из Бостона. Вид острова был всегда магическим и волнующим – это было начало лета и приключений. В те дни Саммер была невыносимо застенчива: чересчур полная, боявшаяся слово сказать и стеснительная в обществе. Но мама сделала все, чтобы детство было идеальным, несмотря на все комплексы дочери. Она всегда была рядом. Защищала, держала за руку, утешала, поддерживала уверенность в себе. Люси была матерью, о которой любой ребенок мог только мечтать.
В сотый раз за время долгого путешествия из Лондона глаза Саммер наполнились слезами.
«Как она могла? Как могла?»
Впервые поняв, что та женщина на пленке – ее мать, Саммер сначала не поверила. Да, это походка Люси, жесты Люси и движения рук тоже. (Кстати, именно последнее пробудило память Саммер, живо представившей, как мать протягивает Алексии пакет с жакетом.)
