Управляющий «Шаттерс» в Санта-Монике был вежлив, но непреклонен:
– Я знаю в лицо всех наших постояльцев, инспектор. И на сто процентов уверен, что молодая леди остановилась не у нас.
Оставался только отель «Бель-Эйр». Цепляясь за последнюю надежду и почти не ожидая положительного ответа, он показал управляющему фото Трейси.
– Ах да, миссис Шмидт. Бунгало шесть. Она выписалась четыре дня назад.
– Правда? – Жан был в таком восторге, что не сразу осознал информацию. – Она оставила адрес, куда пересылать почту?
– Э… – Управляющий что-то напечатал на клавиатуре. – Боюсь, что нет. Но у меня есть платежный адрес ее кредитки. Вам это понадобится?
Жан энергично закивал.
– Прелестная леди, – заметил управляющий, распечатывая данные. – Если бы только все наши гости были так добры и вежливы. Она оставила очень щедрые чаевые и была сама учтивость.
– М-м, – промычал, не слушая, Жан.
– Ее сын тоже чудесный мальчик.
Управляющий вручил Жану адрес.
– Ее сын?!
– Николас. Очаровательный ребенок. И тоже очень красивый, хотя это вряд ли удивительно, с такими-то генами. – Управляющий улыбнулся. Но тут же нахмурился, словно ему только что пришла в голову тревожная мысль. – Надеюсь, ей не грозят неприятности?
– Нет-нет, ничего подобного.
Сев в машину, Риццо прочитал адрес, который дал управляющий: Стимбоут-Спрингс, Колорадо.
Жан Риццо не знал, какой стала жизнь Трейси Уитни, если предположить, что она действительно жива. Но было трудно представить, что самая успешная аферистка всех времен тихо живет вместе с сыном в маленьком городке в горах. Он уже хотел позвонить Милтону Баку и рассказать все, что узнал. Неплохо бы стереть самодовольную ухмылку с физиономии чванливого фэбээровца. Но вскоре он передумал. Бак желает одного: раскрыть ограбление и вернуть ожерелье и другие предметы искусства. А ему, Жану, нужно поймать убийцу. Кроме того, это его информация. ФБР ничем не помогло ему. К чему помогать ФБР?
Полет во Францию подождет.
Пора нанести визит миссис Трейси Шмидт.
Глава 14
– Шах.
– Что? Как это шах? – Трейси взглянула на доску, потом на Николаса и прищурилась. – Это ты передвинул мою королеву, пока я ставила пиццу в духовку?
– Ты такая недоверчивая, ма! С чего бы это? – с самым невинным лицом спросил Николас. – Ты знаешь первое правило игры в шахматы? Ни на минуту не отрывать глаз от доски. Не стоило задавать мне этот вопрос.
– Ты никогда не думал идти в политику? – невольно улыбнулась Трейси. – Из тебя вышел бы великий политик.
– Спасибо! – Николас ухмыльнулся. – Твой ход.
Трейси пошла последней оставшейся ладьей, которую Николас быстро взял пешкой. Через четыре хода все было кончено. Мат.
Трейси знала, что следовало пожурить Николаса за обман. Правда, он уже убежал искать Блейка Картера. Блейк наверняка бы на стену полез, увидев его маневр с королевой. Но Ник был само очарование, по крайней мере в глазах матери, и она не находила в себе сил разыгрывать злого полицейского. Со времени их возвращения из Лос-Анджелеса она больше обычного стремилась защитить сына. Кража ожерелья и решение показать лицо сопернице были безумным риском. Нахлынули угрызения совести, хоть и запоздалые, но от этого не менее острые.
Стук в дверь прервал ее мысли, как раз когда она доставала пиццу из духовки. Способность Блейка Картера унюхать пиццу пепперони с хрустящей корочкой больше чем за три пастбища была ни с чем не сравнима.
Улыбающаяся Трейси открыла дверь и оказалась лицом к лицу с симпатичным незнакомцем.
– Чем могу помочь?
Темноволосый, с серыми глазами и добрым, немного неправильным лицом, он смотрел на нее чересчур пристально. А потом сказал три слова, словно свинцовой тяжестью упавшие на ее сердце.
Только через несколько секунд Трейси немного отдышалась и взяла себя в руки. Жан Риццо увидел, как кровь отлила от ее лица, потом вновь прихлынула к щекам. В жизни она была красивее, чем он ожидал. Моложе и естественнее.
– Простите, должно быть, вы приняли меня за другую.
Она попыталась закрыть дверь, но Жан вытянул руку и помахал удостоверением Интерпола.
– Вот что я вам скажу: давайте договоримся не тратить время друг друга. Я знаю, это вы украли рубины Брукстайнов.
– Я действительно понятия не имею, что…
– И мне действительно плевать на ожерелье.
Трайси помедлила долю секунды, прежде чем спросить:
– Какое ожерелье?
Жан вздохнул:
– Я не собираюсь брать вас под арест, мисс Уитни. Но арестую, если придется. Я здесь, потому что нуждаюсь в вашей помощи. Можно войти?
Мозг Трейси работал с бешеной скоростью. Первая мысль была о Николасе. Он сейчас в конюшне с Блейком, но скоро вернется.
– У вас десять минут, – резко бросила она.
Риццо последовал за ней в большую кухню деревенского типа. Ничего роскошного, зато уютно и по-домашнему. На большом столе были рассыпаны шахматные фигуры, лежали журналы для детей. Повсюду висели детские рисунки в рамках вместе с бесчисленными фотографиями красивого темноволосого мальчика в разные годы. Мальчик выглядел смутно знакомым.
– Ваш сын?
– Что вы хотите, инспектор Риццо? – с неприязнью спросила Трейси.
Жан ответил в том же тоне:
– Не стоит так со мной говорить, мисс Уитни. Как уже было сказано, я знаю, что это вы украли рубиновое ожерелье Шейлы Брукстайн в Лос-Анджелесе на прошлой неделе. Я мог бы арестовать вас прямо сейчас и провести допрос в местном полицейском участке. Если предпочитаете.
– Валяйте, – издевательски улыбнулась Трейси, вытягивая руки. – Арестуйте меня. – И, увидев, что Жан колеблется, громко рассмеялась. – Вы ничего не докажете, инспектор. Если бы вы могли арестовать меня, давно бы это сделали. Поэтому предлагаю вам не говорить со мной в таком тоне. Или убирайтесь из моего дома ко всем чертям.
Жан скинул куртку и уселся за стол.
– Вы слишком уверены в себе, мисс Уитни. Откуда вы знаете, что у меня нет доказательств?
Трейси спокойно смотрела на него. В этой шахматной партии она не намеревалась отрывать взгляд от доски. Ни на секунду.
– Потому что я не крала никакого рубинового ожерелья.
Теперь настала очередь Жана смеяться. Эта женщина – чудо!
– И кстати, меня зовут Трейси Шмидт.
– Да? А меня – Рип ван Винкль.
– Какое несчастье для вас, инспектор ван Винкль.
В зеленых глазах Трейси заплясали веселые искорки.
