– Трейси оказывает содействие в ваших расследованиях? – спросил Гюнтер.
– Так оно и есть.
– Смею ли я поинтересоваться, какое гнусное дело вы расследуете, инспектор?
– Убийство.
Игривая улыбка Гюнтера исчезла.
– Если быть более точным, двенадцать убийств.
Он рассказал Гюнтеру Хартогу о жертвах Библейского Убийцы. О связи, обнаруженной между убийствами и рядом ограблений. Объяснил, как разыскал Трейси, подозревая, что она может быть связующим звеном, которое может привести к убийце. Трейси помогла ему найти Элизабет Кеннеди, но на этом след обрывался.
При упоминании имени Элизабет старик оживился.
– Мерзкая особа. Так она все еще работает? Полагаю, я не удивлен, хотя надеялся, что к этому времени она уже гниет в перуанской тюрьме.
– Вы не ее поклонник?
– О, не поймите меня неправильно, инспектор. Она мастер своего дела. Но весьма типичный представитель нынешнего поколения.
– В каком отношении?
– Бессердечна и жадна. Совершенно лишена принципов, не говоря уж о романтике.
– Романтике? – нахмурился Жан.
– О да! – воскликнул Гюнтер. – В прежние времена в нашем бизнесе было немало романтики. Трейси и Джеф не были ворами в привычном понимании. Они были артистами. Каждая работа была спектаклем. Прекрасно поставленным действом, если угодно.
«Для него это игра. Для всех них. Но никто не объяснил Сандре Уитмор или Алиссе Арман и другим девушкам правил. Они каким-то образом были вовлечены в игру и дорого за все заплатили. В их жизни, как и в смерти, не было романтики, прости их боже», – подумал Жан.
Гюнтер, немного помолчав, продолжал:
– Трейси и Джеф отбирали только у недостойных. Они никогда не обманывали старушек. Не то что мисс Кеннеди. Ею движет только жажда денег, и она не остановится ни перед чем, чтобы их получить. Это она разрушила брак Джефа и Трейси. Тогда я сумел узнать, что ей за это заплатили. Кто-то, задумавший отомстить мне или им, нанял Элизабет, чтобы все уничтожить. Можете себе представить? В мое время подобное поведение считалось недопустимым. – Он снова обмяк, устав от долгой речи.
Как только Гюнтер Хартог отдышался, Жан спросил:
– Вы никогда не слышали, что Элизабет работает с партнером, мужчиной?
– Да, несколько лет назад. Но я не следил за карьерой молодой леди. А что?
Жан пожал плечами:
– Библейский Убийца – мужчина. Я ищу мужчину, связанного с Элизабет Кеннеди или Трейси Уитни. Или с обеими. Конечно, есть человек, который идеально подходит под описание.
– Вы, надеюсь, не имеете в виду Джефа? – спросил Гюнтер, нахмурившись.
– Джеф Стивенс был близок с обеими женщинами. Он по-прежнему путешествует по всему миру и крадет антиквариат.
– Что бы ни делал Джеф – это не убийства, – запротестовал Гюнтер.
– Так или иначе, у него много сообщников. Он мог оказаться в одном из перечисленных городов во время убийства.
Гюнтер покачал головой.
– Джеф не имеет с этим ничего общего. Я готов прозакладывать голову.
– Если верить материалам ФБР, он регулярно пользуется услугами проституток. Вы это знали?
– Нет, – честно ответил Гюнтер. – Не знал. Но не сомневаюсь, что Джеф и мухи не обидит, не говоря о женщинах.
– Люди меняются, – заметил Жан. – Может, разрыв с Трейси так на него подействовал. У него могло быть нечто вроде нервного срыва. Такое бывает. – Встретив скептический взгляд Гюнтера, он добавил: – Когда вы в последний раз видели Стивенса?
– Некоторое время назад, – ответил Гюнтер осторожно. – Не помню точно.
– Месяцы? Годы? – настаивал Жан.
– Годы. К сожалению.
– Не можете сказать, где он сейчас?
– Нет. Хотя, даже если бы и знал, все равно бы не сказал.
Гюнтер Хартог позвонил в старомодный медный колокольчик, чтобы позвать сиделку. Его отношение к Жану явно сменилось к худшему.
– Вы именно поэтому приехали, инспектор? Чтобы уговорить меня предать одного из старых друзей?
– Вовсе нет. Я приехал, поскольку Трейси рекомендовала вас как человека с лучшими связями в Англии. И если ходят какие-то слухи об Элизабет Кеннеди, или ее о партнере, или еще о чем-то, что может помочь раскрыть дело, до вас они дошли.
Гюнтер был польщен, но не умиротворен.
– Трейси знает, что в этих убийствах вы подозреваете Джефа?
– Я его не подозреваю. И пока никого не подозреваю. В основном потому, что у меня нет доказательств. Но я не могу исключить Стивенса, чтобы пощадить чувства, ваши или Трейси. Он может ничего не знать. Или может знать что-то. Мне необходимо поговорить с ним. Я в долгу перед этими убитыми женщинами и теми, кто по-прежнему в опасности, мистер Хартог. Это все, что меня волнует.
Вернулась сиделка. Маленькая филиппинка, плохо говорившая по-английски, возмещала недостаток роста свирепо-покровительственной манерой обращения с пациентом. Немедленно почувствовав его неприязнь к гостю, она встала между ними, сложив руки и пронзив Жана яростным взглядом.
– Мистер очень устал, – объявила она. – Вы уходить.
Жан посмотрел на нее, потом на Гюнтера.
– Если знаете хоть что-то и молчите, а еще одна девушка умрет, это будет на вашей совести. Это уже не игра, мистер Хартог.
Когда он был уже у двери, его окликнул Гюнтер:
– Я много слышал о Нью-Йорке. Прекрасный город для воров Нью-Йорк. Чудесные картины, эксклюзивные драгоценности, лучшие музеи и галереи, которые притягивают мошенников. Особенно на Рождество. – Он вздохнул. – Даже одни только мысли об этом снова возвращают меня в молодость.
– Нью-Йорк? – спросил Жан.
– Нью-Йорк. Зимний бал в Ботаническом саду – просто волшебство. Все, кто что-то собой представляет, там будут.
– Дорогу найдете, инспектор? – прошипела сиделка.
Глава 16
Она медленно открыла коробочку, наслаждаясь лощеной мягкостью шелковой ленты под пальцами.
– Надеюсь, тебе понравится.
Джеф наблюдал, как выражение ее лица меняется от предвкушения к удивлению и безумному восторгу, когда она вынимала из футляра золотые с бриллиантами часы. Вероника, с ее высокими славянскими скулами, полными губами и алебастровой кожей, всегда выглядела скорее герцогиней, чем проституткой. Но сейчас заученное высокомерие ее покинуло. Она бросилась Джефу на шею и заплакала от радости.
– О боже! О боже! Поверить не могу, что ты это сделал! Должно быть, они стоят целое состояние!
– Не больше, чем ты заслуживаешь, – улыбнулся Джеф, довольный, что угодил ей. – С Рождеством, Ви.
