– Подумай об этом, сынок, – твердил он Джефу. – Тысячи лет назад жили люди, такие же, как ты и я. Мечтали, создавали сказки, жили своей жизнью, рожали наших предков. – Его глаза смотрели куда-то вдаль. – Карфаген – вот где я хотел бы побывать. Эти люди устраивали игры, гонки на колесницах, проводили время в купальне. Циркус «Максимум» был так же велик, как пять футбольных полей.
Юный Джеф зачарованно слушал.
– Знаешь, как Катон Старший обычно заканчивал речи, обращенные к римскому сенату? «Карфаген должен быть разрушен». И его желание наконец исполнилось. Римляне оставили от Карфагена груду развалин и выстроили на его пепле новый город. Мальчик, подумай о том, какие там зарыты сокровища!
Джеф никогда не переставал думать об этом. И теперь, держа древнюю саксонскую монету, чувствовал такое же возбуждение, как и тогда, когда набивал сумку драгоценностями или нагло выходил из знаменитой художественной галереи с картиной старого мастера под мышкой. Но приятнее всего было сознавать, что на этот раз его работа вполне законна. На хвосте не висели ни Интерпол, ни ФБР, ни мафия. И ему платили за нее.
– Привет, босс. Пришли волонтеры из института, женщины. Откуда прикажете начинать?
Ребекка Мортимер, студентка-практикантка, была совсем новичком в музее. Двадцатидвухлетняя красавица с карими, блестящими, как спелый каштан, глазами и доходившими почти до талии рыжеватыми волосами появилась здесь всего два дня назад, но Джеф уже почувствовал, как приятно с ней работать. Ребекка любила историю Древнего мира не менее страстно, чем Джеф. Кроме того, он находил ее серьезность очаровательной и будившей в нем отцовские чувства. Как и остальной армии волонтеров постарше, помогавших в Британском музее с определенными выставками, Ребекке ничего не платили, но у Джефа было такое чувство, что она с радостью отдала бы все, чем владела, ради счастья работать здесь. Он знал, что она испытывает.
– Проводи волонтеров в читальный зал специальных выставок, – попросил Джеф, кладя мерсианскую монету в стеклянную витрину и запирая на ключ. – Это маленькое помещение рядом с входом на Грейт-Рассел-стрит. Я дам им расписание заданий на следующую неделю, а ты поможешь отвечать на вопросы.
– Правда? – Глаза Ребекки зажглись.
– Конечно, почему бы нет? Ты уже знаешь больше, чем я, о саксонских захоронениях.
– Спасибо, Джеф!
Она радостно выскочила из комнаты, рыжая грива взметнулась за спиной. Но через несколько секунд она вернулась:
– Совсем забыла: твоя жена пришла. Хочет тебя видеть.
– Трейси здесь?
Настала очередь Джефа просиять.
– Да, я слышала, как она спрашивала тебя у стойки во внутреннем дворе. Я сказала, что ты сейчас придешь.
Трейси с благоговением и удивлением смотрела на огромный, современный стеклянный купол потолка внутреннего двора, созданного лордом Фостером и партнерами. К своему стыду, после всех лет жизни в Лондоне она никогда не была в Британском музее и всегда представляла его огромным викторианским зданием, подобным трем знаменитым достопримечательностям Саут-Кенсингтона: Музею естественной истории, Музею науки и Музею Виктории и Альберта.
Но в буклете, который она сейчас читала, объяснялось, что здание Британского музея было возведено в довикторианскую эпоху, хотя нынешние пристройка были агрессивно современны. Внутренний двор занимал два акра и считался самым большим крытым публичным местом в Европе. Оттуда можно было пройти в другие, более старые крылья. Британский музей, основанный в 1753 году, был первым национальным общественным музеем в мире. Сэр Ганс Слоан, знаменитый натуралист и коллекционер, завещал королю Георгу для народа семьдесят одну тысячу экспонатов, включая книги, рукописи, монеты, медали и гравюры. И это стало основой коллекции музея. Сегодня там находится множество коллекций сокровищ со всего мира – от китайской керамики до реликвий из древнеегипетских захоронений, от средневековых рукописей до англосаксонских украшений.
«Неудивительно, что Джеф влюбился в это место. Радуется, как ребенок в кондитерской!» – подумала Трейси.
– Дорогая! Какой чудесный сюрприз!
Джеф незаметно подошел сзади. Трейси закрыла глаза, когда он обнял ее за талию и притянул к себе. От него пахло одеколоном «Пенхалигонс», его фирменным ароматом, который Трейси обожала.
Она вновь почувствовала себя безмерно счастливой от того, что у нее есть Джеф.
– Что привело тебя сюда?
– Собственно говоря, ничего, – солгала Трейси, – Просто мне было любопытно увидеть это место.
– Впечатляет, верно? – спросил Джеф с такой гордостью, словно сам построил музей.
– Так и есть. Он прекрасен. Как и девушка, с которой ты работаешь, – не удержалась она.
– Ребекка? Правда? Я не замечал.
Трейси громко рассмеялась:
– Это ты говоришь мне, милый? Мы знакомы не первый день, помнишь?
– Я серьезно. Ты знаешь, что мои глаза смотрят только на тебя. Хотя должен сказать, что твоя ревность меня трогает.
– Я не ревную.
– Пойдем со мной. – Джеф взял ее за руку. – Я хочу показать тебе, над чем мы работаем.
Его пальцы были такие теплые и сильные! Может, она вправду немного ревнует?
Он привел ее в маленькую комнату, где уже были Ребекка и компания из нескольких женщин и мужчин, все лет шестидесяти-семидесяти. Перед старомодным слайд-проектором стояли три ряда стульев. В дальнем конце комнаты находился экран, на который проецировались изображения золотого оружия и различных ритуальных предметов.
– Мы вот-вот откроем совершенно новую выставку сокровищ, обнаруженных в саксонских захоронениях, – прошептал Джеф. – Все это было найдено в прошлом году под парковкой где-то в Норидже. Это совершенно нетронутое королевское захоронение, абсолютно уникальное.
– Ваза золотая? – спросила Трейси, любуясь блестящей двуручной вазой почти в фут высотой.
Джеф кивнул.
– Иисусе Христе! Сколько она может стоить?
– Она бесценна, – заверил Джеф.
Трейси нахмурилась:
– На свете нет бесценных вещей. Мне просто любопытно, сколько за нее заплатит частный коллекционер.
– Не знаю. Чертовски много. В этой вазе золота больше чем на миллион фунтов, даже если ее расплавить. С учетом ее места в истории, полагаю, два-три миллиона.
Трейси присвистнула:
– Вау!
Она огляделась. Старички допили чай из пластиковых чашек и стали рассаживаться.
– Что это за бригада бабушек? – прошептала она на ухо Джефу.
– Волонтеры. Они помогут провести выставку. Внесут все сокровища в каталог, будут пропускать посетителей и собирать группы для экскурсии с гидом. Я должен прочитать им вступительную лекцию.
