Гостиница, в которой они поселились, стояла у края отвесной скалы прямо над морем. С балкона своей гостиной они смотрели вниз, в воду, с высоты шестидесяти футов; окна их спален выходили в розовый сад, за которым тянулись апельсиновые рощи. Гостиница располагалась неподалеку от глубокого ущелья, которое делит маленький городок Сорренто почти пополам и один конец которого, обращенный к морю, образует естественную гавань. Кейти с неизменным интересом вглядывалась вниз, в эту необычную и красивую расщелину около двухсот футов
[107]
глубиной, стены которой увиты диким виноградом и другими стелющимися растениями и которая, кажется, вся трепещет, когда колышутся на ветру тонкие изящные листья папоротников, торчащих из каждой щели и трещины в скалах. Кейти и Эми часто бродили по берегу в сторону Массы и обратно, чтобы посмотреть на прелестные очертания островов, лежащих в заливе, и полюбоваться зарослями кактусов и юкки, раскинувшимися вдоль дороги. Они всегда возвращались с цветущими апельсиновыми ветками, которые можно было рвать так же свободно, как цветущие яблоневые ветки весной в садах Новой Англии. Сами апельсины в то время года были еще очень кислыми, но оправдывали романтическое «возвратиться из апельсиновой рощи» точно так же, как если бы слаще их не было на свете.
Дважды они ездили в Помпеи
[108]
, куда очень легко добраться из Сорренто. Верхом на осликах они взбирались на холмы, откуда можно было бросить взгляд на далекий берег Калабрии, на естественные арки и храмы Пестума
[109]
, сверкающие на солнце за много миль от Сорренто. В день рождения Кейти, в конце января, миссис Эш предложила ей самой выбрать себе в качестве подарка очередную экскурсию, и Кейти выбрала поездку на остров Капри, где они еще не бывали. День выдался великолепный: ветер был самый подходящий для прогулки по морю и даже позволил им посетить знаменитый Голубой Грот, в который можно войти только при определенном уровне воды и высоте волн. Они взобрались на огромную скалу, где находятся развалины виллы, построенной жестоким императором Тиберием
[110]
, и тот ужасный, нависающий над морем утес, с которого он, как говорят, заставлял бросаться вниз своих несчастных жертв, пообедали в гостинице, носящей имя того же Тиберия, а на закате снова сели в лодку, чтобы вернуться в Сорренто по волшебному предночному морю. Эта поездка обратно была едва ли не самым большим удовольствием всего дня. Море лежало неподвижное; светила полная луна – она была больше и ярче, чем в Америке, и казалось, что есть в ней настоящее тепло и живые краски. Гребцы ударяли веслами по воде в такт неаполитанским баркаролам и народным песням, мерный ритм которых был, казалось, взят у пульсирующих волн моря. И когда наконец нос лодки со скрипом коснулся песков возле пристани Сорренто, Кейти, глубоко и с сожалением вздохнув, объявила, что это был лучший из подарков, которые она получила, – лучше, чем цветы Эми и чем красивый черепаховый медальон, подарок миссис Эш, лучше даже, чем письмо из дома, прибывшее по счастливому стечению обстоятельств с утренней почтой именно в этот день.
Но все приятное в жизни должно когда-то кончаться.
– Кейти, – сказала миссис Эш в один из дней в начале февраля. – Я только что слышала, как дамы в общей гостиной говорили, что гостиницы Рима быстро заполняются сейчас приезжими. До карнавала остается меньше двух недель, и все хотят оказаться там, так что если мы не поторопимся, то не найдем свободных комнат.
– Ах, как это досадно, что нельзя быть одновременно в двух местах! – сказала Кейти. – Я очень хочу увидеть Рим, но мне тяжело покинуть Сорренто. Мы были так счастливы здесь, правда?
И они снова взялись за дорожные посохи и отправились в Рим, как апостолы, «не ведая, что выпадет там на их долю».
Глава 9
Римский праздник
[111]– О боже! – сказала миссис Эш, свернув и отложив в сторону письмо. – Как я хотела бы, чтобы эти Пейджи уехали из Ниццы или чтобы оттуда ушла наша эскадра.
– Да почему? – воскликнула Кейти, поднимая глаза от многостраничного послания Кловер, которое сосредоточенно изучала. – Что такое?
– Ничего такого, если не считать того, что эти надоедные люди еще не уехали в Испанию, как хотели, и Нед, похоже, продолжает с ними встречаться, – раздраженно отвечала миссис Эш.
– Но, дорогая Полли, какое это имеет значение? И ведь они не обещали вам уехать в какой-то определенный срок, не правда ли?
– Н-нет, не обещали, но все равно – хорошо бы, чтобы они уехали. Хотя, конечно, Нед не такой глупец, чтобы всерьез заинтересоваться этой вздорной Лили! – Тут она засмеялась над собственной непоследовательностью и добавила: – Мне не следует плохо отзываться о ней, ведь она ваша кузина.
– Ничего, пожалуйста, – ответила Кейти весело. – Но, Полли, дорогая, я, право, не вижу причины, почему бедняжка Лили должна внушать вам такое беспокойство.
Комната, в которой происходил этот разговор, располагалась на самом верхнем этаже римского отеля «Дель Мондо». Она была очень большой, со множеством окон, и хотя в одном углу стояли, наполовину скрытые за ширмой, кровать, комод, умывальник и массивная стоячая вешалка, на которой висели платья и жакеты Кейти, остававшееся пространство с диваном и креслами, расставленными вокруг камина, с круглым столом, на котором лежали книги и стояла лампа, было вполне достаточным, чтобы использовать его в качестве гостиной. Получить отдельную гостиную миссис Эш не удалось по причине приближения карнавала и вызванного этим наплыва приезжих. По правде говоря, миссис Эш уверили, что ей, учитывая обстоятельства, и так невероятно повезло – она нашла неплохие комнаты; и те же уверения помогли ей примириться с довольно скверной едой и обслуживанием в отеле и четырьмя длинными лестничными пролетами, которые приходилось преодолевать всякий раз, когда требовалось добраться до столовой или до выхода на улицу.
Они пробыли в Риме лишь четыре дня, но уже успели увидеть много интересного. Они постояли в необычном месте, где осевшие мраморные полы и разбитые колонны представляли собой все, что осталось от величественного римского форума. Они посетили Колизей
[112]
, тогда все еще увитый плющом, – не такой чистый и голый, как ныне, когда с него в большой мере «смыли» его живописность. Они видели бани Каракаллы
[113]
и мраморные скульптуры и дворцы Ватикана
[114]
, ездили в Кампанью и на виллу Памфили-Дориа
[115]
, где собирали фиолетовые и красные анемоны, и на английское кладбище – взглянуть на могилу Китса
[116]
. Они заглянули также и в несколько магазинов и побывали на приеме в американском посольстве – короче, как большинство не получивших никаких предупреждений путешественников, они увидели в два раза больше, чем позволили бы им осмотрительность и опыт, обратись они к этим именитым особам за советом.
