Когда они с Паоло оказались в машине, ее так и подмывало устроить сыну головомойку, прочитать нотацию о доверии и ответственности и огласить список наказаний.
Однако Анна поступила иначе.
Она прибегла к рационально-эмоциональному подходу. Поскольку сын не был малышом, а его психика не находилась в реактивном состоянии, для установления эмоционального контакта достаточно было обнять его и спросить, хорошо ли он провел время. Затем она показала, что считает сына достаточно взрослым, заговорив с ним без обиняков. Она рассказала о переписке с мамой Гаррисона и подытожила: «Я рада, что вам с Гаррисоном было весело. Но меня интересует вот что. Ты знаешь, какое значение в нашей семье придается доверию, и мне хотелось бы понять, что же произошло». Она говорила доброжелательно, не демонстрируя неприятия, и подчеркивала любопытство – свое желание разобраться в случившемся.
Сделав акцент на заинтересованности и изначально исходя из презумпции невиновности, Анна сумела избежать драматизации ситуации. Она была рассержена, но все-таки удержалась от заключения, что мальчики намеренно обманули родителей. Паоло не чувствовал себя обвиняемым, которому заранее вынесли приговор, и поэтому сумел выслушать и воспринять слова матери. Проявленный ею интерес заставил Паоло взять на себя ответственность за свои поступки, и необходимость задуматься о принятом решении активизировала его высший мозг. Подход Анны продемонстрировал мальчику: мама исходит из убеждения, что в большинстве случаев он принимает верные решения, и когда этого не случается, она испытывает удивление и растерянность.
Кстати говоря, в этом случае Паоло как раз принял неверное решение. Как он объяснил маме, Гаррисон считал, что отец будет дома, но по приходе мальчики поняли, что его нет. Паоло признал, что должен был немедленно сообщить об этом Анне, но не сделал этого: «Я знаю, мам. Я должен был сказать тебе, что никого из родителей Гаррисона дома нет. Прости».
Теперь Анна могла откликнуться на ситуацию и перейти от эмоционального контакта к перенаправлению. Например, сказать: «Все правильно, я рада, что ты это понимаешь. Объясни подробнее, почему ты этого не сделал». Но Анна хотела в результате перенаправления не просто указать сыну на конкретную ошибку, но добиться большего. Она справедливо сочла этот момент возможностью развить у сына важные личностные и социальные навыки и помочь ему понять, что его поступок создал крохотную трещинку в ее доверии к нему, нарушил имеющуюся в семье договоренность всегда созваниваться при изменении планов. Поэтому прежде чем приступать к перенаправлению, она оценила собственное внутреннее состояние.
Прежде чем перенаправлять: спокойствие, только спокойствие. И контакт
Видели британский плакат времен Второй мировой: «Сохраняйте спокойствие и держитесь»? Он стал очень популярен. Этой формулой нелишне будет воспользоваться, когда ваш ребенок срывается с катушек – или это вот-вот случится с вами. Анна помнила, как важно оставаться спокойной, когда заговорила о проблеме с поведением Паоло. Если бы она взорвалась и накричала на сына, никто от этого не выиграл бы. Это привело бы лишь к отчуждению Паоло и отвлекло их обоих от того, что было по-настоящему важно, – использовать этот воспитательный момент для улучшения поведения мальчика и для его обучения.
На следующих страницах мы разберем много разных способов перенаправления детей в случаях, когда они делают неверный выбор или утрачивают контроль над собой. Но прежде чем решить, каким приемом воспользоваться, чтобы перенаправить ребенка к использованию высшего мозга, обязательно сделайте следующее – оцените собственное состояние. Помните: задаться вопросом «Готов ли я сам?» не менее важно, чем вопросом «Готов ли мой ребенок?».
Представьте, что вы навели на кухне чистоту, а зайдя туда в следующий раз, споткнулись о пустую картонную упаковку. Ваша четырехлетняя малышка, восседая на разделочном столе, совочком перемешивает в ведерке для песка десяток сырых яиц, все вокруг перемазано белком и усеяно скорлупками. Или 12-летний сын в шесть часов вечера в воскресенье сообщает, что к завтрашнему утру должен собрать трехмерную модель живой клетки. А ведь он уверял вас, что сделал все уроки, и с полудня играл с приятелем в баскетбол и видеоигры.
Самое лучшее, что можно сделать в такой момент, – это взять паузу. Иначе реактивное состояние ума заставит вас расшуметься или по крайней мере начать читать нотации на темы, в которых, как вам сейчас кажется, четырехлетний (или 12-летний) ребенок уже должен свободно ориентироваться.
Вместо всего этого сделайте паузу. Просто притормозите. Переведите дух. Не действуйте реактивно, не назначайте наказания и даже не читайте мораль на пике эмоций.
Мы знаем, что это непросто. Но помните: если ребенок так или иначе выбит из колеи, ваша задача – активировать его высший мозг. Не менее важно, чтобы и вами тоже управлял высший мозг. Когда трехлетняя кроха закатывает истерику, напомните себе, что она просто-напросто маленький ребенок и ее способность контролировать свои телесные и эмоциональные проявления весьма ограничена. Ваша задача – вести себя как взрослый человек и заботливый родитель, всегда оставаясь островком безопасности посреди бури эмоций. От вашего отклика на поведение ребенка в огромной степени зависит, как события будут развиваться дальше. Так что, прежде чем перенаправлять, оцените собственное состояние и сделайте все возможное, чтобы сохранять спокойствие. Эта пауза диктуется высшим мозгом и ему же идет на пользу. Кроме того, демонстрируя такую способность своим детям, вы поможете им самим этому научиться.
Сохранить спокойствие и ясность мышления – ваша первая задача. А затем вспомните о необходимости установить эмоциональный контакт. Честное слово, приучая ребенка к дисциплине вполне можно оставаться спокойным, любящим и заботливым родителем. И это невероятно эффективно! Не стоит недооценивать действенность доброжелательной интонации при разговоре с ребенком о поведении, которое вы хотите изменить. В конце концов, ваша главная цель – настойчиво и последовательно следовать избранным курсом в воспитании и в то же время в каждом своем взаимодействии с ребенком внушать ему уверенность в вашей любви, уважении и сопереживании. Эти две стороны родительства могут и должны сочетаться. Именно к их равновесию стремилась Анна в разговоре с Паоло.
На протяжении всей книги мы стараемся убедить вас, что дети нуждаются в границах дозволенного, как бы сильно они ни были огорчены. Но требовать соблюдения этих границ мы можем и должны с эмпатией и учитывая стремления и чувства ребенка, толкнувшие его на дурной поступок. Можно ведь сказать: «Я понимаю, что тебе очень хочется съесть второе мороженое. Но решение принято, и я его не изменю. Ты вправе огорчаться и сердиться, даже плакать, а я буду рядом, чтобы тебя утешить».
Помните, что от переживаний ребенка нельзя отмахиваться. Наоборот, важно признать его внутренний субъективный опыт. Когда ребенок бурно реагирует на ситуацию, особенно если реакция выглядит чрезмерной и даже нелепой, родителю хочется отмахнуться: «Ты просто устал», «Подумаешь, глупость какая!» или «Нашла, из-за чего так убиваться!». Подобные реплики обесценивают переживания ребенка – его мысли, чувства и желания. Гораздо более чуткий и эффективный отклик заключается в том, чтобы выслушать, проявить эмпатию и по-настоящему понять, что испытывает ребенок, прежде чем обсуждать его поведение. Желание ребенка может казаться вам абсурдным, но не забывайте, что для него все это очень серьезно. Не проявляйте неуважения к тому, что действительно важно для ваших детей.
