– По-вашему, Шеп специально подстроил стычку полицейского со своим сыном в расчете на то, при этом будут уничтожены улики против Дэнни?
– Шеп рассчитывал не просто на какого-то полицейского. Он делал ставку на вас. Вы знаете Дэнни восемь лет. Все в городе говорят, что вы и Люк помогали О'Грейди с сыном, приглядывали за ним чуть ли не каждый день в офисе. Учитывая все это, каковы были шансы на то, что вы откроете огонь?
– Шеп – хороший полицейский. Он не стал бы фальсифицировать улики.
– Он – отец. Не обманывайте себя.
– Я была там. Я все видела и знаю, что случилось.
– Ну конечно. Шеп уже ходит по городу, утверждая, что с уликами есть проблемы и он уверен, что его сын выйдет на свободу. Кто, по-вашему, показал, что вы выстрелили до того, как обыскали Дэнни? Кто, по-вашему, утверждает, что достоверных улик не существует? У Шепа есть свой план. Вы просто не хотите этого видеть и поэтому должны передать дело тому, кто абсолютно объективен. Тому, у кого есть опыт.
– Тому, кто любит покрасоваться перед камерой.
Сандерс раздраженно покачал головой.
– К вашему сведению, девяносто процентов моих дел заканчиваются обвинительным приговором. Можете ненавидеть меня, если вам хочется, но выкажите чуточку уважения. Вы держитесь за это дело из самолюбия. Я же хочу довести расследование до обвинительного приговора, чтобы все могли жить дальше.
– В таком случае вы просто идиот, – отрезала Рейни. – Неужели вы и впрямь думаете, что нам всем станет лучше, если тринадцатилетнего мальчика упрячут за решетку? Что мы подведем черту и вздохнем с облегчением? Не знаю, как кто, но лично я буду до конца жизни, проезжая мимо школы, спрашивать себя, что на самом деле произошло там в тот день. И этим же вопросом будут задаваться все родители и учителя. Что толкнуло мальчика на убийство? Почему должны были умереть две девочки? Почему мы не смогли это предотвратить?… Городу нужен не столько арест, сколько объяснение, и я намерена найти это объяснение. А теперь, детектив, выкатывайтесь из моего офиса, и, когда в следующий раз будете разговаривать с Родригесом, вытащите палку из задницы. На пользу делу это точно не идет.
Рейни вернулась за свой стол. Села. И секундой позже испытала мстительное удовлетворение, услышав, как Сандерс сердито протопал к выходу. Вот только настроение от этого лучше не стало. Она уже начала уставать от их баталий.
И не только уставать, но и падать духом. Сандерс был прав: накануне она облажалась. Старалась, делала все что могла, но в системе криминальной юстиции это ничего не значило. Она арестовала подозреваемого, но уничтожила вещественное доказательство. Если так пойдет дальше, ей самое место в полиции Лос-Анджелеса.
И доверие к ней серьезно пошатнется. Люди до сих пор шепчутся. Естественно, городок ведь маленький. И если не сплетничать долгими дождливыми зимами, то все просто рехнутся.
Рейни Коннер буйная. С нею надо поосторожнее. Она собственную мать убила.
Рейни вздохнула и вдруг заметила, что незнакомец в темно-синем костюме все еще стоит в дверном проеме и смотрит на нее.
– Чем могу помочь? – отрывисто бросила она.
– Вы – Лоррейн Коннер?
– Не знаю. А кто спрашивает?
Незнакомец улыбнулся краешком рта. При этом в уголках глаз у него разбежались морщинки, отчего Рейни на мгновение растерялась. Сухощавое, как у охотника, лицо. Пронзительные голубые глаза. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы разорвать зрительный контакт. Кем бы ни был незнакомец, он странным образом смущал ее, и она уже хотела поскорее избавиться от него.
– Специальный агент ФБР по надзору Пирс Куинси.
– Вот же дерьмо.
Он опять сухо улыбнулся. И Рейни снова стало не по себе. Вот бы сейчас бутылку пива…
Фэбээровец вошел в комнату и, не дожидаясь приглашения, сел.
– Если я правильно понял, этот джентльмен из полиции штата?
– Мистер Совершенство – детектив из отдела убийств полиции штата. Да поможет нам Бог.
– Девяносто процентов обвинительных приговоров – показатель впечатляющий.
– Как и способность к внушению. Стоит поговорить с ним пять минут, и уже хочется стукнуть его чем-нибудь тяжелым.
– Проблемы с расследованием?
– Я сильно напортачила, – призналась Рейни.
– И теперь почиваете на лаврах?
– Едва ли. Планирую новое наступление.
У него опять дрогнул уголок рта. Ей, конечно, было приятно видеть такую реакцию гостя, но желания потрепаться не возникло. Она подалась вперед и без лишних слов перешла к делу:
– Что вам нужно? Я устала, у меня на руках тройное убийство, и я не собираюсь передавать дело кому бы то ни было. Это так, для вашего сведения.
– Я здесь, чтобы помочь…
– Чушь.
– О'кей. Я еще и бюрократ, направленный сюда, чтобы мешать вам вести расследование и ставить под вопрос ваши способности.
– Наконец-то. Редкая откровенность для правоохранительных органов.
– Мне также нужно поговорить с Дэниелом О'Грейди.
Рейни откинулась на спинку стула. В это она поверила. Просто не была уверена, что именно это значит.
Отклонившись назад, так что стул стоял теперь только на задних ножках, Рейни положила на стол одну ногу, а потом и вторую. Икры еще болели после утренней пробежки. Она окинула спецагента Пирса Куинси еще одним оценивающим взглядом.
Человек с опытом, сделавший хорошую карьеру. За сорок, на висках уже заметна седина. Волосы ухоженные, коротко подстрижены. Безупречный костюм. Спецагент Куинси производил впечатление человека сильного и уверенного в себе, и Рейни могла бы побиться об заклад, что имидж этот он создает и поддерживает сознательно. В какой-то особенной помощи он определенно не нуждался – об этом говорил его взгляд, твердый, прямой, пронзительный. Эти голубые глаза наверняка повидали всякого. И на себя он принял немало. Теперь ничто не могло его превозмочь. Рейни даже позавидовала.
– Вы – профайлер? – спросила она, уже зная ответ.
– Я немного занимаюсь профайлингом. А также преподаю и веду исследовательскую работу по нескольким темам в отделе бихевиористики.
– Вы изучаете серийных убийц.
– Серийных убийц, насильников и педофилов, – сказал он с невозмутимым видом и, помолчав, добавил: – Твердая гарантия приятных снов.
– Чего вы хотите от Дэнни? Он подозревается в массовом убийстве. Массовое убийство совсем не то, что серийное.
– Очень хорошо. Плюс к тому, он еще и несовершеннолетний убийца. Вот уже и два отличия. К сожалению, мы пока недостаточно хорошо понимаем эти отличия, чем и объясняется мое новое назначение.
Рейни вскинула брови.
