Маара в шикарном восточном наряде с кучей цепочек, браслетов на запястьях и босых щиколотках встречала нас сама посередине большого ковра в фойе, как заждавшаяся дорогих гостей радушная хозяйка. Даже поприветствовала на рецком наречии, прижимая руки к сердцу и кивая богатым тюрбаном.
Наши роли были расписаны еще по дороге — кто из нас остается в борделе до утра и напоказ при дневном свете вываливается из него, а кто должен быть готов к половине второго ночи выступить во всеоружии с полным соблюдением конспирации. И если к этому времени с девочкой всласть пообщаться не успел — то опоздал.
Раздав офицеров по девочкам, мадам меня увлекла в свой кабинет, обставленный скорее как роскошный будуар, но имеющей все необходимые предметы для ведения канцелярской работы. Очень дорогие и качественные предметы. Счеты у нее были изготовлены из полудрагоценных камней на серебряных спицах, а гроссбухи из самой лучшей бумаги в сафьяновых переплетах. Перья золотые в ручках из сочно синей ляпис — лазури. И такого же камня чернильницы с золотыми крышками. Камня искренности, успеха и божественного расположения.
Там я за всех и расплатился, как до того в ресторане заявлял офицерам, что страшно обижусь, если кто из них только вынет кошелек — они мои гости.
— К тебе кого вызвать? — ласково спросила мадам, когда с кассой было покончено, и смущенно развела руками. — Из тех, кто остались, конечно.
— Никого, — ответил я ей и не стал скрывать причину. — Я женился и не собирался вообще сюда когда‑либо приходить, но… такая вот оказия выпала. Гости. Так что девочки мне сегодня не нужно. Я бы с удовольствием принял ванну, контрастный душ и взял бы сеанс простого массажа. А потом бы неплохо выпить кофе сваренного с коньяком.
И положил на стол еще один золотой — за себя. Тут все услуги стоят золотой кройцер по принципу 'все включено'.
— Хорошо, — несколько разочарованно ответила мне Маара, но как мне показалось, разочарование ее было наигранным — за все уже заплачено.
Она позвонила в резной золотой колокольчик, который звонил намного глуше, чем серебряный, и отдала необходимые распоряжения появившейся в кабинете девице. Очень эффектной брюнетки лет семнадцати. Новенькой. Раньше я ее здесь не видел.
— Как раз Молас к тому времени успеет, — сказала Маара, когда закрылась дверь в помещение. — И еще кто‑то из дворцовых флигель — адъютантов по твою душу явится. Зачем? Не спрашивай. Мне не доложили. Просили только передать.
А ты непростая мадам, как я погляжу… Но кто же упустит такой шикарный источник возможной информации? Разве что спесивые аристократы из контрразведки, которые еще не поняли что отбросов в этой жизни нет, есть ресурсы. Главное их правильно применять.
— Слушай Маара, извини за любопытство, но кто это с тобой сегодня был в ресторане?
— Не ревнуй, — она кокетливо улыбнулась и похлопала длинными ресницами. — Не кавалер, если тебя это интересует, хотя я и с ним спала в свое время. Благотворительно. Это Крон — регент Ночной гильдии Будвица. Я так передаю ему ежемесячно его долю 'за подышать'. В культурной обстановке. С танцами. Он даже сам платит за ужин.
— Нужна помощь?
— Нет, Савва, ради ушедших богов не вмешивайся в наши дела. Ну, поставишь ты всех их к стенке, кого поймаешь, а Ночная гильдия обязательно возродится, но тогда уже условия работы для нас будут куда суровей. Сейчас, по крайней мере, меня не вьючат на распространение дым — глины среди клиентов. А разовую благотворительность можно время от времени и перетерпеть, тем более что мужчина он импозантный, не противный и в самом расцвете сил.
Дым — глина. Слыхал я про этот растительный наркотик из местного эндемика не имеющего аналогов в нашем мире. Говорили, что он вызывает очень сладкие грёзы и долго не дает привыкания. Но вот как он сюда попадает во время войны? Когда ведущие к тропическим колониям моря перекрыты вражеским флотом, это вопрос?
— Передай ему, что если дым — глина или еще какая дурь появится в окопах, то его публично повесят, даже если он лично не будет к этому иметь никакого отношения. Если уж он взвалил на себя роль ночного короля столицы, пусть соответствует ей. И гоняет конкурентов как следует. Может даже карать смертью. Никто о них не заплачет.
— Так сурово?
— Да. Именно сурово, — подтвердил я, принимая из ее рук бокал с красным вином. — Война идет, Маара. Ты этого не заметила?
— Из моего будуара мало что заметно из окружающего мира, — уклончиво ответила она, отведя взгляд в сторону.
Тут снова, постучав, появилась та шикарная брюнетка.
— Ванна готова, мадам.
— Передай моему денщику, чтобы принес мне туда смену одежды, — сказал я Мааре.
— Не беспокойся. Савва. Иди вслед за Калией, — и мадам протянула мне руку для изображения прощального поцелуя.
Калия шла впереди меня по коридору первого этажа, игриво играя бедрами под легкой тканью. Соблазняла. Умная мадам видно все знала про мою семейную жизнь, в том числе и то, что жена у меня радикальная блондинка. Вот и играет на контрасте. Но я действительно хочу именно помыться пока есть время — термы тут шикарные.
29
Как настоящий комиссар первым делом я провел уплотнение буржуйской жилплощади. Всех контриков рассадил по одиночкам, а их подследственных скучковал в камерах по четверо. Так что даже некоторый запас камер образовался в подвале. Ничё… Пригодится еще.
Прав был король, что беды наши вовсе даже не политические, а экономические. Все узники 'кровавой гэбни' аристократов как на подбор состояли из инженеров будвицких производств самого плебейского происхождения. И не просто инженеров, а перспективных, инициативных и изобретательных, насколько я уже разобрался в местной кухне. Что стоит только одна знакомая фамилия заключенного — доктор химии Помахас. То‑то гляжу, пропал он что‑то в последнее время. А обещал тол сделать в товарных количествах. Мне… И королю.
— Где протоколы на этого человека? — спросил я кирасира, которого звали Йозе Грабчик, как выяснилось.
— У письмоводителя, ваша милость. Вы его знаете. Он все допросы только он здесь протоколирует и хранит их в железном шкафу у себя в коморке.
Несмотря на бороду кирасир меня сразу узнал.
— А ключи от этого шкафа он с собой домой уносит? — заподозрил я.
— Именно так, ваша милость.
— Ну и порядочки тут у вас, — не удержался я от комментария. — В борделе и то больше…
Так и вспомнился сразу 'Круазанский приют' с его четкой организацией.
— Так с самого начала здесь заведено, ваша милость.
— Хватит меня 'милостью' звать. Обращайся ко мне 'господин комиссар'.
— Как скажете, ваша милость, — потупился кирасир, явно не соглашаясь со мной.
