– А… Ну да, здесь довольно много развалин. Если вам нужны именно они, то работой вы будете обеспечены на долгое время.
Он сделал глоток.
– Погодите-ка. Или это связано с тем чертовым письмом?
Поскольку он совершенно очевидно был в курсе, Жас кивнула.
– Охота за призраками. Лучше бы продать его и огрести кучу денег.
– Продать?
– Старинный документ. Автор известен. Подлинная подпись. По меньшей мере, четыре тысячи фунтов.
Тео ни разу не обмолвился, кто именно написал письмо. Признаваться в своей неосведомленности ей не хотелось, поэтому девушка просто кивнула.
– То есть вы не разделяете тягу брата к приключениям?
– А вас это удивляет? Или не вас?
– Меня. А кого еще?
– Моего брата. В этом мы с ним не сходимся. – Эш пожал плечами. – И еще во множестве вещей. Семейные разногласия.
– Как у многих.
– Вероятно.
Печаль в его голосе можно было потрогать. Он сделал глоток. Тряхнул головой, будто отгоняя непрошеные мысли. Но не добавил ни слова.
Жас нарушила затянувшееся молчание.
– «Лесные ручьи» – прекрасное место. Вы тоже там живете?
– Не в самом доме. У меня свое жилье ближе к границе участка. В этой старой, продуваемой ветрами развалине слишком много людей. И музейных экспонатов.
– Вы не любите историю?
– Испытываю почтение. Но жить предпочитаю в настоящем.
– Ваша тетушка сказала ровно то же самое.
Он засмеялся.
– Ева. Да, тот еще персонаж. Да и Минерва. Не представляю, как они ухитряются жить вместе так долго – и до сих пор друг друга не убили.
Легкомысленный тон, которым он произнес первую часть фразы, изменился, и договаривал он уже всерьез.
– У всех свои предпочтения, – заметила Жас. – И не всегда от человека зависит, отпустить прошлое или нет.
– Полагаю, вы о Тео.
Она чуть было не кивнула, но передумала. Это не соответствовало действительности. А лукавить Жас почему-то не хотела.
– Вообще-то о себе.
Эш посмотрел на нее вопросительно и сочувственно.
– Простите. Пережить потерю трудно. По себе знаю.
– Тогда почему вы так суровы к брату?
– А он и не пытается. И тетушки ему в этом потворствуют. Ева вообще кудахчет над ним. Да и Минерва… Впрочем, простите, я зря затеял этот разговор. Лучше расскажите о себе. В чем заключается ваша работа и зачем вам друиды?
Она рассказала о своей передаче.
– Мифология… – протянул он. – Ну, с Гаспарами вы поладите. Поскольку вы побывали в доме, полагаю, фресками уже полюбовались?
– Да, они изумительные.
– Я не очень-то в этом разбираюсь. Пусть тетушки и братец развлекаются.
Эш замолчал, а потом снова заговорил:
– Погодите-ка, это ведь вы та девочка, что была с Тео в клинике Бликсер Рат?
Жас не успела ничего сказать, как он продолжил:
– О, простите. Не мое дело.
– Да нет, почему? Это я.
– Тогда я про вас слышал. Когда Тео вернулся домой тем летом, он говорил только о двух вещах: о мифологии и о вас. Словно безумный. Похоже, он тогда думал, что вас двоих сблизило нечто необычное. Я прав?
– Правы.
– А что это было, можно полюбопытствовать? Что-то связанное с рисованием?
Жас кивнула.
– Я ревновал. И даже почти вас возненавидел.
– Меня?
– Я скучал по нему. И страшно радовался, когда отец сказал, что Тео возвращается раньше, чем предполагалось. Ну, то есть радовался до его приезда. До отправки в клинику он был нервным и дерганым; а когда вернулся, стал злым… чужим. Ничего мне не рассказывал. Говорил свысока, пренебрежительно. Стало еще хуже, чем было. Он только и делал, что писал вам письма…
– Письма?!
– Да. Десятками. Каждый день долгое время.
– Я ничего не получала.
Неужели и здесь постарался Малахай?
– Вероятно, именно поэтому в конце концов он и бросил писать.
Эш сделал глоток. Когда он поставил бокал на стол, стекло резко звякнуло.
– Он не знает, но несколько писем я прочел. Хоть сейчас вспоминать об этом стыдно. Свинство и не мое дело, но я никак не мог понять, что такое с ним произошло в клинике, что он впал в еще большую депрессию.
– И?..
– Неважно. – Эш помолчал. – Но, похоже, он думал, что его счастливый талисман и залог благополучия – вы.
– Я? Не понимаю.
– Я тоже. Но вы ведь сами знаете, что мой брат всегда был очень подавленным. А сейчас еще хуже. Речь не только о состоянии бесконечной скорби, в которую он погрузился. Он давно в депрессии. Сколько я его помню. Не уверен, что вам нужен мой совет – я для вас совершенно чужой человек, – но, умоляю, будьте осторожны.
– В чем именно?
Жас испытала минутную враждебность – сначала Малахай, теперь вот Эш! – и желание защитить Тео.
– Энергетика моего брата не всегда благотворно действует на тех, кто находится рядом с ним…
– Эш, я думаю, не стоит настраивать ее против меня. Ты уже так навредил мне – жизни не хватит расплатиться.
Жас резко развернулась. За ее плечом стоял Тео и яростно смотрел на брата. В руке он держал книгу «Виктор Гюго в изгнании».
– Вот, ты оставила в машине. Я увидел на полпути. Решил завезти. Тебе как будто понравилось.
Она взяла протянутую книгу.
– Тео, спасибо. Мне действительно…
Тот перебил:
– Как это вы пересеклись?
В его тоне звучало обвинение, обида, подозрение, поразившие девушку.
– По чистой случайности. Я не хотела подниматься в номер и…
– Это совпадение, Тео. Оставь ее в покое, – вмешался Эш. – Я увидел, что милая девушка скучает в одиночестве у стойки, и подошел. Безо всяких злодейских намерений.
– Я решу сам, – отрезал Тео.
– Если уж говорить о решениях – ты решил возобновить поиски? – спросил Эш.
– А я и не бросал. Мне нужна была помощь эксперта, и Жас вызвалась помочь, так что теперь можно идти дальше. Если есть хоть малейший шанс, что дневник находится где-то в пещерах, я не брошу поиски.
Эш пожал плечами, словно смиряясь с чужой глупостью.
– Тебя ждет работа. Работа, которую ты совсем забросил, куда более срочная.
О чем это он, удивилась Жас. О художественной галерее?
