– Могу ли я поинтересоваться, где же дом? – спросил Филипп.
– Весь мир, – улыбнулся Вронский, – весь мир – мой дом. А теперь позвольте показать вам мой кабинет, там мы и приступим к работе.
Кабинет оказался просторным и современным, отдающим должное хозяину, Олегу Вронскому. Огромная голова медведя, добытого в Сибири, висела на одной стене с огромной черно-белой фотографией Вронского во фраке, который кружился по бальному залу в паре с симпатичной девушкой. На других фотографиях, поменьше, Вронский был в обществе разных знаменитостей того рода, что особенно привлекают богачей; было еще несколько писем в рамках, большинство на русском языке, о которых Вронский сообщил, что они «от высокопоставленных друзей».
Подали шампанское, предложили сигары. Филипп вынул свой листок с вопросами, магнитофон, и интервью началось.
Спустя пару часов в кабинете поменьше и не столь изысканном, который находился в Ницце рядом с Promenade des Anglais, адвокат по разводам Антуан Пра склонился над ноутбуком, играя с нулями, пытаясь прикинуть, чего может стоить последнее дело. Его недавний клиент, Саша Обломов, велел не жалеть средств и сил, выясняя все подробности жизни Франсиса Ребуля и его маршруты. Расследование будет долгим и сложным. И, если Пра немного постарается, чудовищно дорогим. Адвокат поздравил себя, как бывало часто, с тем, что выбрал профессию, процветающую на человеческой слабости, свойству ошибаться и алчности – трех качествах, которые на протяжении многих лет приносили ему щедрые награды. Сунув в ящик стола нацарапанные на листке расчеты, Пра вызвал секретаря, аппетитную Николь, и принялся планировать первые шаги.
Этим вечером Ребуль решил позабыть обо всех дневных заботах и познакомить Элену с одним из своих фаворитов из числа прованских вин, бледным и изысканным rosé «Сhateau la Сanorgue», vin bio
[48]
, изготовленным без добавления сульфитов. Благодаря этому, заявил Ребуль, вино становится не только вкусным, но еще и полезным. Элена с энтузиазмом принялась проверять эту теорию. Она обрадовалась, что Ребуль стал похож на себя прежнего, беззаботного. Того Ребуля она обожала, поэтому поддерживала любые начинания, алкогольные или другие, способные его подбодрить.
По первому бокалу осушили на удивление быстро, как это часто бывает с первыми бокалами.
– Действует, – сказала Элена. – Я уже лучше себя чувствую.
Ребуль улыбнулся, наполнил ее бокал и уже собирался объяснить связь между сульфитами и похмельем, когда к ним присоединился Сэм, который, садясь, поменял телефон в руке на бокал.
– Филипп звонил, – сообщил он, – ему только что по полной программе вылизали задницу на борту у Вронского.
Ребуль поморщился, представив картину:
– Из этого следует, что все прошло успешно.
– Лучше некуда. Если бы у Вронского не был запланирован званый обед, Филипп до сих пор гостил бы на яхте.
– Он узнал что-нибудь интересное? – спросила Элена.
– Ничего впечатляющего. Возможно, еще слишком рано для каких-то открытий. Однако Вронский хочет устроить еще одну встречу, на этот раз с фотографом. Звучит многообещающе.
Ребуль отставил свой бокал и подался вперед.
– Послушай, – заговорил он, – Вронский хочет Фаро – видит бог, он ясно дал это понять. И если то, что мы узнали, правда, он пойдет на все, чтобы его заполучить. Но как именно, как он собирается это сделать? Я прошу прощения, но он вряд ли расскажет об этом журналисту.
Сэм вскинул руку:
– Никогда не угадаешь, о чем он может проговориться. Когда он почувствует себя в обществе Филиппа совсем свободно – а дело, судя по всему, к этому идет, – он ослабит контроль. Он начнет говорить, чтобы показать, какой он умный. Так всегда бывает. Кроме того, на данный момент Филипп – единственная ниточка, связывающая нас с Вронским. Я понимаю, это кажется бесполезным, но думаю, что сейчас лучше всего запастись терпением и ждать, пока он сделает ход. А пока ждем, проявлять осторожность. Огромную осторожность.
За обедом они, по предложению Сэма, начали составлять список тем и вопросов для Филиппа, которые тот задаст Вронскому в следующую их встречу. Запас терпения, однако, шел на убыль.
14
Стоял чудесный, теплый корсиканский вечер, и братья Фигателли ждали, как и было условлено, на террасе перед своим баром в Кальви, неподалеку от места, где когда-то стоял дом, в котором родился Христофор Колумб. За несколько дней до того им удалось договориться о встрече с человеком, которого они и ждали сейчас, и удалось только потому, что в прошлом году им посчастливилось оказать ему услугу. Они предлагали встретиться в задней комнате бара. Однако их знакомый, человек осторожный, предпочел не рисковать, показываясь с ними на публике. Он пришлет машину, сказал он, которая отвезет братьев в более укромное место.
С редкостной для Корсики пунктуальностью большой серый «рено» подъехал точно в назначенный час. За рулем сидел мужчина, у которого на первый взгляд не было шеи: только массивная голова, лежавшая на еще более массивных плечах. Он кивком предложил братьям Фигателли садиться, не обращая внимания на их попытки завязать разговор. Спустя несколько минут здоровяк подвез их к древнему, немало повидавшему на своем веку дому в старом городском квартале. Переднюю дверцу открыл еще один великан, габариты которого подчеркивала тесная футболка. Он повел братьев Фигателли по тускло освещенному коридору в темную, похожую на пещеру комнату с высокими сводчатыми потолками. Единственным признаком жизни было приглушенное свечение от экрана телевизора, звук которого был сильно убавлен.
Здесь находилась штаб-квартира Нино Зонза, человека, на протяжении пятидесяти лет являвшегося влиятельной, пусть и малоизвестной фигурой криминального мира Корсики. Те, кто был с ним знаком, высоко ценили его разветвленную сеть осведомителей, добывавших развернутую и точную информацию. У местных бытовала присказка, что если кто-то в Аяччо почешет задницу, то Зонза в Кальви узнает об этом через час.
– Входите. Садитесь.
Голос, донесшийся из глубины комнаты, был тонкий и сиплый. Хозяин, крошечный человечек, за долгие годы жизни лишившийся волос, сидел на краешке кресла, в несколько раз больше его самого. Он внимательно смотрел на братьев Фигателли сквозь очки с толстыми черными стеклами.
– Я помню вас, мальчики, – сказал он. – Вы были толковыми. Что вам понадобилось от старика?
– Какое счастье снова увидеться с вами, месье Зонза, – начал Джо. – Нам бы весьма кстати пришлась ваша помощь. – Зонза наклонил голову, и в его очках отразился свет телеэкрана. Джо продолжил: – До нас дошли слухи. Похоже, некие русские с Ривьеры ищут того, кто сделает для них определенного рода работу. Исчезновение человека.
– Ах да, – отозвался старик. – В наши дни подобные слухи распространяются все чаще и чаще. – Он улыбнулся и покачал головой. – Опасный древний мир.
