Книга Твердь небесная, страница 49. Автор книги Юрий Рябинин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Твердь небесная»

Cтраница 49

Семья мэтра Годара была невелика. Всех четыре человека. Но в самое ближайшее время семейству ожидалось на одного, по крайней мере, человека умножиться. Сын адвоката Паскаль, будучи около года помолвленным, собирался вот-вот жениться. Его невеста мадемуазель Клодетта Ле Галль служила танцовщицей в «Comedie», была совершенною красавицей, несколькими годами старше своего жениха и к тому же разведенною, что, впрочем, нимало не смущало младшего Годара. Он был влюблен и счастлив.

В семье к предстоящей сыновней женитьбе относились по-разному. Мэтр Годар предпочел бы, с одной стороны, избежать породниться с неровней. Танцовщица из «Comedie»! В его годы это был едва ли не синоним падшей. Но с другой стороны, ему даже где-то хотелось устроить этот мезальянс. Времена изменились, и это выглядело проявлением либеральности. По-республикански! Когда-то он отбросил национальные предрассудки, а теперь презрел, как и подобает человеку прогрессивному, предрассудки сословные. Тем более что ему отнюдь не грозило принять невестку на свое иждивение. Не грозило это, нужно сказать, и Паскалю, который сам-то едва ли не состоял иждивенцем у отца. Клодетта в материальном отношении была совершенно независимою и, в принципе, обошлась бы и без богатств Годаров, потому что ее бывший муж выделил ей ренту, позволяющую Клодетте жить если не роскошествуя, то, во всяком случае, безбедно. И уж совсем отчаянно с ее стороны было бы стоить расчеты на то, что за Паскалем стоит внушительное состояние, которое он, а значит и она, унаследуют. И здоровье, и самый возраст мэтра Годара и его супруги позволяли этакого ожидать только в весьма отдаленном будущем. А это все равно что никогда.

Как бы невероятно это ни показалось, но Клодетта тоже не строила расчетов на свой новый брак. Конечно, кто поверит, что какая-то там актерка полюбила всею душой, а не затеяла хитрую и выгодную интрижку. Для того, например, чтобы стать вдруг членом знатной и уважаемой семьи. И что из того, что жених почти бессребреник, a beaux-parents [12] скупы до неприличия? Иное имя подчас дороже серебра. Как знать, не на это ли позарилась красотка? С них станется!

Такое вот приблизительно мнение насчет невесты своего сына исповедовала г-жа Анна-Лаура Годар, адвокатша, дама на редкость норовистая и своевольная. Ее роль в семье была такова, что если бы она решилась не допустить этой женитьбы, то так бы оно и стало. Но она рассудила по-своему: невестка с прошлым будет более управляемою, более покорною. Да, она удостоится войти в их семью, но при этом жизнь ее сделается этаким вечным искуплением за прежние заслуги.

Сама же г-жа Годар была совсем не знатного происхождения. Ее отец дул стекло у хозяина. А мать служила в шляпном магазине. Жили они скромно, но у родителей достало средств, чтобы оплатить второй дочери, то есть Анне-Лауре, пансион. Когда она вышла замуж за молодого безвестного avoue Годара, Анна-Лаура была еще очень далека от того, чтобы подчинять кого-то своей воле, чтобы заставлять кого-то принимать ее мнение. Можно даже сказать, что она была редкостною скромницей. Но по мере роста успехов мужа росло и ее самомнение. Она, возможно и справедливо, считала, что без нее этих успехов могло бы и не быть. И мэтр Годар, верно ли или для виду только, чтобы доставить супруге приятность, без оговорок принял таковое суждение. И в дальнейшем он не находил нужным противостоять жене по тому или иному вопросу. Этого никогда и не требовалось, потому что все у них выходило ладно.

Паскаль Годар, как и его отец, изучал в свое время право. И, надо сказать, небезуспешно. Его отмечали на факультете. Но практическую деятельность Паскаль, неожиданно для самого себя, нашел занятием чрезвычайно нудным и тягостным. Ему претило копаться в этих скучнейших и, на удивление, поразительно друг на друга похожих делах, чаще всего имущественных. Когда он отправлялся на судоговорение представлять сторону, у него было так скверно на душе, будто ему предстояло в присутствии занимать скамью подсудимых. И, провалив однажды дело, бывшее настолько беспроигрышным, что и посредника-то тяжущиеся пригласили только по требованию закона, Паскаль объявил отцу свое решительное намерение оставить это занятие. Мэтр Годар и без того уже разгадал, что адвокатура, увы, стезя не для его сына. И как ни досадно ему было, что Паскаль не наследует главного дела всей его жизни, мэтр Годар особенно не возражал. Только что сделал ему строгое внушение на будущее. По согласию с Паскалем, он выхлопотал ему место во «France-matin», одной из крупнейших парижских газет. Главный редактор, ликуя от представившейся возможности угодить виднейшему адвокату Франции, сразу доверил Паскалю заведовать отделом хроники и положил приличное жалованье. Но уже спустя две недели ему пришлось вежливо просить Паскаля поработать для начала простым хроникером, потому что за это короткое время Паскаль умудрился из самого читаемого некогда раздела газеты сделать беспорядочную свалку малозначительных и вдобавок дурно преподнесенных материалов. Но и исполнять поручения нового руководителя отдела Паскалю оказалось не по плечу. Он сбился с ног, собирая материал по всему Парижу и его окрестностям. Ему приходилось бывать во множестве разных мест: и в палате депутатов, и в посольствах, и в префектуре, и в полицейских участках, в театрах, в салонах, на выставках, в Академии, в церквах, на кладбищах. И отовсюду он должен был приносить информацию, заметки, репортажи. Не сделай он этого, перевернется земля! конец света наступит! Прослужив в этаком изнеможении с месяц, Паскаль взмолился к отцу доставить ему любую другую должность, хотя бы она приносила мизерное вознаграждение. Мэтр Годар ответил сыну, что никаких больше должностей он доставлять ему не собирается. А если Паскаль помыслит только сесть beaux-parents на шею, он немедленно женит его на самой последней дурнушке, лишь бы за нею выделили побольше. «И такая у меня уже имеется на примете!» – добавил мэтр Годар для пущего устрашения своего рохли. Совершенно подавленный разговором с отцом, Паскаль поплелся к редактору, по известной причине все еще благоволившему ему. Там он совсем раскис и, ссылаясь на нездоровье, попросил позволения отпустить его, как говорят, на вольные хлеба и не требовать сверх того, что он сам будет давать. Редактор успел уже вполне уяснить, какой есть работник этот Годар, поэтому, посочувствовав, приличия ради, его хворобам, перевел Паскаля на построчную оплату. Только потаенное угодничество перед мэтром Годаром не позволило редактору вовсе отказаться от услуг незадачливого хроникера. Любому другому он велел бы проваливать. Больше того, он дал указание оплачивать Паскалю его материалы на уровне самых дорогих перьев Парижа. Получив свободу исправлять службу по своему усмотрению, Паскаль стал давать в газету по пяти – семи заметок в неделю. А иногда даже и небольшую статейку в подвал, помимо этого, если его вдруг увлекала какая-то интересная тема. В результате его заработок оказался ненамного меньше прежнего, когда он состоял в газете по штату. И Паскаль был, по крайней мере, избавлен теперь от позора угощаться в кафе на счет друзей. Напротив, он сам мог иногда оплачивать пиво своим друзьям фланерам. Таким образом, сгустившиеся было тучи отцовского радикального прожекта отступились от него.

Кстати, он, то ли из желания доставить удовольствие своим квартировщикам, то ли просто пользуясь случаем, дал в газету заметку о том, что-де в Париж приехал для негоциаций и для иного разного passe-temps известный русский коммерсант и магнат Basile Drhjagaloff.Впечатление это на Дрягалова произвело. Да еще какое! О нем написали во французской газете! Он целый вечер, и на другой день по новой, сидел и все рассматривал непонятные иностранные буквы и слова, из которых смутно угадывалось единственное – Basile Drhjagaloff. Он спросил у Машеньки совета, как бы ему отблагодарить замечательного юношу за такую любезность. Может, выезд ему купить? Все-таки он человек важный, хотя и молодой, – в газете служит! – а выезда своего не имеет. Машенька, хорошо знавшая способность Дрягалова одаривать бывших у него в фаворе поистине царскою милостью, поспешила отговорить Василия Никифоровича делать это. Она сказала, что подобная услуга, разумеется, выезда не стоит. А если уж Василию Никифоровичу так непременно хочется отблагодарить Паскаля, то можно подарить ему, скажем, сто франков. Дрягалов страшно изумился сперва: не смеется ли над ним его забавница?! Деньгами впору одаривать лакея за отменное усердие. А здесь такой человек! Да он оскорбится, чего доброго! Но Машенька успокоила его, сказав, что у них так принято. Дрягалов только руками развел. Он решительно не знал, как это возможно достойному человеку подарить какие-то жалкие франки. Да и рубли. Все равно. Тогда Машенька сказала, что возьмет эту заботу на себя. Тем же вечером она пригласила Паскаля к ним на чай и устроила все наилучшим образом. Паскаль, привыкший за оказанное людям внимание получать, может быть, одобрение, да и то не всегда, остался счастлив сверх всякой меры.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация