– Друзья мои, не время отчаиваться! – уверенным голосом произнес подполковник. – Все еще не так плохо. Разгадать маневры неприятеля – это означает наполовину победить. Итак, нам известно, что Руткин был кем-то предупрежден о наших действиях. Вероятнее всего, этим жандармом, о котором вы говорите. Но это отнюдь не означает нашего поражения. Я вам скажу больше: мы сейчас имеем даже некоторое преимущество над врагом, который убежден, что его действия остаются для нас неведомыми, в то время как мы не только о них знаем, но и позаботимся теперь, как бы нам на них вернее ответить. Каковы цели неприятеля? – в очередной раз, шантажируя господина Дрягалова похищенным младенцем, поживиться на его счет. Как он будет действовать? – а ровно так, как мы не ждали по нашему прежнему плану. Мы надеялись, что, поверив в смерть господина Дрягалова, Руткин будет искать связей с мадам Дрягаловой. Однако он как будто не ищет. А почему? – да потому что понимает, мы этого ждем, ему или его сообщникам там приготовлена засада. И сейчас он должен произвести на нас, как ему кажется, атаку абсолютно неожиданную: явиться вдруг к господину Дрягалову и предъявить свои требования. И не сделал он этого только по одной причине – мы очень хорошо спрятали того, кого он ищет.
– Хорошо бы, явился, пес, – прорычал Василий Никифорович. – Я бы поговорил с ним.
– Должен вас предостеречь, господин Дрягалов: как я понимаю, он вряд ли настроен вести с вами мирную беседу, – если бы это было так, он давно подбросил бы к нам какой-нибудь ультиматум для вас, – но в том-то и дело, он намерен нагрянуть к вам неожиданно и действовать с вами жестко, по всей видимости. Я подозреваю, что вам угрожает серьезная опасность. И уже само собою, он явится к вам не один, а с целою бандой.
– Да хоть всю Францию пущай приводит! – загремел Дрягалов. – Сверну шею – за него и вступиться никто не успеет!
– Я рад, что предстоящие баталии не страшат вас, – улыбнулся старый Годар. – Но давайте подумаем, как использовать нашу догадку о возможных действиях неприятеля с наибольшею для нас выгодой. Прежде всего, продолжая делать вид, что мы ждем Руткина у нас на Пиренейской улице, нам надо как бы невзначай открыть ему место, где вы, господин Дрягалов, скрываетесь. И тогда уже ждать его здесь всем оружием. Они не случайно сейчас внимательно следят за нашим домом: так они предполагают разыскать вас – отправится же рано или поздно ваша супруга навестить мужа в его убежище. Нам остается только помочь им в этом: показать путь к их цели. Вам, сударыня, – сказал он Машеньке, – надо будет теперь, не таясь, приехать сюда – в Пасси. Может быть, не раз. Пусть вас это не смущает – мы с внуком позаботимся о вашей безопасности.
Новая диспозиция потребовала от франко-русского согласия повести наступление с еще большим усердием. В тот же день, возвращаясь домой, подполковник Годар заехал в ближайший к его дому каретный сарай, который держал один его знакомый, нанял фиакр, заложенный парою, и попросил еще знакомца подобрать ему костюм кучера. Он велел, чтобы и фиакр, и костюм были утром наготове.
А когда подполковник затем, не торопясь, будто, по обыкновению, прогуливаясь, подходил к дому, его встретили юные разведчики и рассказали о кое-каких своих успехах. К нищему, который так и сидел на скамейке возле годаровского дома, подъехал в коляске какой-то очень прилично одетый человек. Наверное, для видимости он бросил ему монетку и потом несколько минут еще о чем-то с ним разговаривал. На этот раз мальчишки не растерялись, и двое из них проследовали за этим господином на запятках его же коляски. Они приехали в Шарантон. Там господин вошел в один из прибрежных кабачков. Маленькие смельчаки запомнили этот кабачок и вначале хотели было возвращаться домой, но потом решили: а не заглянуть ли им туда? Может быть, удастся еще что-нибудь узнать? Опасаться особенно им было нечего. Бездомные дети в поисках пропитания часто шныряли по кабачкам. В крайнем случае, хозяева их прогоняли. Но обычно на них там не обращали внимания. Дети вошли в кабачок. Господин, за которым они следили, сидел под газовым рожком с каким-то невзрачным субъектом в грязной безрукавке и что-то очень строго, настоятельно ему втолковывал. Маленькие хитрецы, делая вид, будто они просят подаяния, стали ходить по залу от одного стола к другому, причем старались что-нибудь уловить из речи своих поднадзорных. Но как ни вслушивались они в их разговор, как ни пытались уловить хоть слово, ничего у них не получилось, потому что собеседники говорили… на чужом языке.
Эта новость лишь придала уверенности старику Годару: она вполне согласовалась с его планами и подтверждала предположение, что они имеют дело не с одним Руткиным и такими же, как он, французскими проходимцами-клошарами, а с заговором людей очень серьезных, уходящим, может быть, в самую Россию.
Наутро подполковник, наряженный кучером – в красном жилете и в клеенчатом низком цилиндре, – и смотревшийся очень живописно, прямо как живой персонаж из романа Бальзака или Гюго, сидел на козлах своего фиакра за несколько кварталов от дома. Несколько раз его окликали и просили куда-то поехать, на что старый Годар коротко отвечал: «Занят!» Он и в самом деле был занят – в фиакре за занавешенными окнами скрывался Паскаль.
Спустя какое-то время из дома вышла Машенька. Она, совершенно не таясь, прошла мимо нищего, внимательно наблюдающего за ней с противоположной стороны улицы, села в первый же попавшийся фиакр и уехала. Дозорный суетливо вскочил и замахал кому-то рукой, видимо, подавая знак. Тотчас вслед за этим из переулка выехала коляска с пассажиром, помимо кучера, и направилась за Машенькой. Тут уже пришел черед действовать подполковнику. Он подстегнул лошадок и, не торопясь, но так, чтобы не потерять из виду Машеньку и ее преследователей, поехал вслед за ними.
Так все три экипажа добрались до Пасси. Не доезжая немного до дома, где скрывался Дрягалов, старик Годар придержал своих лошадок. Он увидел, как Машенька вошла в подъезд, а ее преследователи, тоже убавив ходу, но не останавливаясь, проехали дальше. Судя по всему, им нужно было лишь узнать, куда именно она ехала. Все как будто выходило по плану подполковника.
Ровно через час, как они условились, Машенька вышла на улицу, наняла случайно проходивший мимо фиакр с картинным седоусым кучером, похожим на персонаж из старого романа, и поехала домой. Василия Никифоровича она предупредила, что к вечеру они все вновь тайком приедут сюда и будут ждать, сколько потребуется, визитеров, которые теперь непременно должны пожаловать по его душу.
Старый Годар остался доволен устроенною ими комбинацией. Но, прежде чем садиться у Дрягалова на квартире в засаду, он решил побывать еще и в Шарантоне – в кабачке, куда добрались его юные разведчики за каким-то подозрительным типом, говорящим на чужом языке. Почти невероятно, чтобы к Дрягалову кто-то заявился днем, а до вечера у них времени предостаточно.
Дома они опять нарядились в походное обмундирование – в те невзрачные костюмы, в которых прежде искали Руткина по предместьям. И не мешкая отправились в путь. Клодетта тоже поехала с ними, чтобы вызывающим, до неприличия ярким, театральным своим туалетом отвлекать внимание от Машеньки.
Кабачок, в который они приехали, хотя и был устроен в подвале дома, оказался довольно уютным заведением. В вытянутом и узком, как коридор, помещении, освященном газом, стояли в два ряда дощатые столы вдоль стен с деревянными же скамьями без спинок. В дальнем конце этого коридора на крошечной эстраде плечистый человек с могучими руками негромко, как будто лениво, играл на пианино. Казалось, если он энергичнее ударит по клавишам, старенькое пианино рассыплется. Но выбивать из инструмента звуки с силой и не требовалось, потому что обычного пьяного гомона в этом кабачке не было: для этого еще не пришло время – самые буйные гуляки собираются ближе к вечеру. Поэтому и подполковник не стал здесь вызывающе кричать гарсону «Пет!», как делал в других местах. Впрочем, гарсон и сам подбежал к ним, едва они заняли свободный столик неподалеку от эстрады.
