— Натуральный лось, — произнес один. — Прячется за шонером и белой юбочкой.
— Проваливайте, кофферы, — добавил второй. — Шоран, научим этот терранский мусор манерам.
— Слышал, валад, — произнес третий.
Вокруг него хором рассмеялись подельники.
— Эта госпожа — арфистка, оллам, — заговорил Донован. — Эр иу ше? Вы не тронете ее.
Первый говоривший, которого Донован принял за главаря, сказал:
— Шоран, нам все равно на бинтов кофферов, шаунир. Просто валите, чтобы мы научили этого пса уступать нам дорогу, как хороший маленький лось.
Донован повернулся к Мéаране.
— Тебе лучше идти к отелю.
— Донован?.. — неуверенно произнесла она.
Но в душе у нее неуверенности не было. Она знала, что он собирается делать.
— Мне жаль.
Она повела плечом и почувствовала, как в руку, незаметно для толпы, упал нож. Арфистка очистила разум от всего, кроме уроков матери. Похоже, скоро она узнает, хорошо ли усвоила их. Но против двадцати?
— Валите!
— Нет, нет, прошу, — закричал сзади терранин. — Большой дхик! Ты-человек спасать меня!
Донован резко развернулся и, схватив его за воротник, вздернул на ноги.
— Я не стану спасать человека на коленях, — прорычал он.
Главарь банды ухмыльнулся и шагнул вперед.
— Хаза мунтаз! Дальше мы сами.
Донован повернулся к нему и поклонился, сложив руки перед грудью.
— Ах, нет, сахб. Он-человек на дать дакутам его. Хатт, хатт, вы, чангары. Вы, чумары!
Главарь банды замер от неожиданности. Затем его лицо расплылось в еще более широкой ухмылке.
— Ей, парни, шоран дал нам два билета! А ты, шавнира, уже одной ногой в борделе.
— Обычно я играю медиатором, — сказала арфистка, подавшись чуть вперед и балансируя на пятках.
Она взяла кинжал обратным хватом, готовая колоть или резать.
— Но я могу подергать струны твоего сердца другим способом.
Губы человека со шрамами зашевелились. Донован вздохнул и достал из кармана шокер.
— Фудир, мы согласны?
— Другого выхода нет.
— Вставай, Силач.
Силач не любил трепаться. Он ударил без предупреждения, ткнув главаря шокером так, что тот, дергаясь, рухнул на плитку. Одновременно он ударил собранными пальцами левой руки в грудину его приятеля, и тот сложился пополам. Мéарана, выгнувшись, словно кошка, махнула ножом, и парень напротив нее отпрыгнул назад. Другой терранин захныкал.
«Минус двое, — подумал Силач, — еще восемнадцать». Мéарана может порезать двоих, если пересилит себя. Но они не победят, даже если другой терранин, дрожащий сзади, поможет. Силач увидел в толпе дубинки и по меньшей мере одну пневматическую винтовку. Будет весело. Он ударил шокером второго парня, но у того лишь онемела левая сторона тела.
Прогремел выстрел. Силач дернулся, но, не ощутив боли, в панике обернулся к Мéаране. Нет! Только не она! Но арфистка тоже не была ранена. Толпа ’лунов замерла. Пришдад-ские ’луны привыкли к насилию, но лишь немногим приходилось ощутить его на себе.
Из темного проулка слева прогремел голос:
— Бросайте оружие! Вы окружены!
А затем, справа, другой голос:
— Люди на местах, капитан!
’Луны вглядывались в безликие ряды закрытых магазинов и домов по обе стороны переулка, но видели только смутные тени.
— Кофферы-копы?
— Чертов переселенческий режим!..
— Откуда они взялись?
Кто-то в гуще толпы не выдержал:
— Валим отсюда!
И банда кинулась наутек из проулка Тчилбеббера к Прибрежному шоссе.
Терранин повалился на колени и стал целовать пальцы и край куртки Донована, называя его спасителем и призывая ему на голову благословение богов. Силач чуть было не пнул его, но Донован и Фудир вовремя остановили его.
«Ага, — горько бросил Силач, — „Силач, спаси нас“, когда нужно что-то сделать, но „Силач, фу“, как только барабаны перестают бить».
Он передал контроль прежде, чем Донован или Фудир успели отнять его, и человек со шрамами пошатнулся. Мéарана и другой терранин поддержали его, схватив под руки.
— Почти успели, — сказал Грейстрок, отряхнув руки и отбросив дубинку, которую забрал у одного из банды.
— Они ушли, ку, — сказал О’Кэрролл, шагнув из теней справа. — Я проследил за ними до угла, а они все бежали. Как сам’чувствие, Фудир?
Грейстрок подошел к Доновану.
— Это была глупая затея, Донован. Мéаране могли навредить! Кто заставил тебя полезть на толпу линчевателей?
Другой терранин вернул Доновану шокер и стал отряхивать и приглаживать его одежду. Человек со шрамами отмахнулся.
— Назовем это нелюбовью к линчевателям, — сказал он Гончему. — В особенности терран.
— Этот-человек большой арул, — сказал терранин Грейстроку. — Спасать бедного Билли Чинса от акамиям. От бесчестия и унижения. Он — благословенный свет, благой. Моя атангку его. Всегда его хитмугар.
Донован застонал.
— Атангку? Вот как все будет? Вечный лось, ты?
Грейстрок непонимающе нахмурился и обернулся к Мéаране.
— Будет лучше, если с планеты ты улетишь вместе с нами.
— Мы с радостью возьмем тебя с собой, — сказал Хью.
— Ты следуешь по пути бан Бриджит, — произнес Гончий. — Отсюда она отправилась на… — он щелчком открыл карманный накопитель, — на Танцующую Даму. Тебе повезло.
— Как обычно, — заметил Донован, — но вопрос в том, к добру это или к худу.
Хью усмехнулся, Грейстрок развел руками.
— Мы можем доставить вас туда. У нас с Ринти есть дело на Юберге, Танцующая Дама как раз по дороге.
— Вы еще хотите арестовать меня? — не моргнув глазом, спросил Донован.
Грейстрок покачал головой:
— Нет.
— Тогда, полагаю, ты больше не тот назойливый педант, каким был когда-то.
Грейстрок улыбнулся.
— А ты не тот льстивый, лживый аферист, каким был в прошлом.
— Хорошо. Тогда мы можем выпить за тех людей, которыми стали.
Хью вздохнул.
— Не знаю, — сказал он, всматриваясь во тьму проулка. — Мне больше нравился тот мелкий лживый аферист.
ОН ЭСТИР
У терран существует традиция под названием «атангку». Понятие означает нечто вроде «подчиняйся, будь смиренным», что завуалированно намекает на «принадлежи другому». Если коротко, оно значит «будь лосем». На практике традиция выражается в том, что при спасении чьей-то жизни ты как бы забираешь ее себе, то есть спаситель становится хозяином жизни, которую спас, а спасенный посвящает себя выплате арендной платы за нее.
