Билли обнаружил нечто похожее на отель, именовавшийся «Койка и завтрак». Гостиничная индустрия была не слишком развита на Гатмандере. Для иномирян здесь не имелось развлечений, а местные слыли домоседами. В итоге некоторые семьи зарабатывали тем, что сдавали комнаты постояльцам и кормили их.
На следующее утро семья принесла им завтрак, или как они выразились в любопытной местной манере: «Что касается вас, есть оказия позавтракать». Мéарана сразу догадалась, почему комната и пропитание были такими дешевыми. Им подали кашу из злаков грубого помола под названием «стойкость», щедро сдобренную маслом с патокой и политую жирным молоком, которое звалось чача. Мéарана предположила, что злаки назывались «стойкостью» как раз потому, что человек нуждался в этом качестве, чтобы их съесть.
В своей привередливости она оказалась одинокой. Билли привык к любой еде, а Фудиру, как всегда, было без разницы. Теодорку блюдо даже понравилось, и он попросил добавки. Мéарана запомнила на будущее избегать родной кухни Дикаря.
Их хозяева, сахб и мемсаиб Дуковеры, вели себя нейтрально. Они улыбались, когда требовалось, и говорили приятные формальности, но все их гостеприимство сводилось к гатмандерскому девизу радушия: «Гости случаются».
— Эти гаты — друзья, — сказал Билли Чинс, когда они отправились в торговый район, — они много-сильно весело болтать.
Теодорк засмеялся и указал на боковую улочку:
— Магазин в той стороне.
Промозглый порывистый ветер, несущий морось, продувал темные узкие дорожки между складами. Долгая гатмандерская зима подошла к концу, а весна не успела наступить. Почки цветов недоверчиво выглядывали из земли и горшков, крунсаусы искали тень. Мир вращался по длинной орбите, и они расцветут еще не скоро. Когда компания свернула на улицу Чендлера, ветер взвыл с такой мощью, что даже укутанная в одолженный «снежный плащ» Мéарана вздрогнула.
Или она вздрогнула от надежды? Теодорк пообещал, что они узнают название мира, откуда появился медальон, а владелец магазина мог не сказать даже этого, но, несмотря на все разочарования, она ожидала большого прорыва.
Теодорк остановился перед оружейным магазином и с тоской уставился в голоэкранное окно.
— Вспомни, что я говорил, детка, — сказал он. — Я не могу быть телохранителем без оружия.
— Позже, Тедди, — ответила арфистка. — После того, как проведешь нас в магазин.
Она пошла дальше, и Дикарь поплелся следом. Фудир нерешительно замер. Педант хотел рассмотреть оружие, и Силач с ним согласился. Тот, кто жаждал знания, и тот, кто рвался в бой, нашли точку соприкосновения. Оба одновременно повлияли на память и тело, так что человек со шрамами забыл, куда шел, и повернулся к витрине.
На стендах и стойках красовалось разнообразное оружие: пневматические винтовки, пневматика револьверного типа, электрошокеры, нервно-индукционные парализаторы, кастеты, кинжалы и ножи самых невероятных форм и размеров. К краю витрины прислонился двуручный меч с украшенным драгоценными камнями навершием. Под оружием лежали карточки с написанным от руки миром происхождения: Женгу Шуай, Акраманапиче, КанТу, Эньрун. Миры, о которых он раньше даже не слышал. Миры Глуши. Там для людей создание оружия было настоящим искусством. С вычурной, филигранной, броской отделкой, гравированное и отполированное, некоторое оружие, казалось, могло применяться только для церемониальных целей. К примеру, та сабля. Этот автомат. Но вот форма других целиком соответствовала их назначению.
«Прекрасно», — вздохнул Силач, неизвестно, восхищаясь мастерством или функциональностью.
«Все пневматическое оружие с Акраманапиче или Кан, — сказал Педант. — Утилитарное лезвийное оружие — с Эньруна, как и то, что заряжается с дула, с кремневым замком. Электронное оружие только с Женгу Шуая».
«Ты знаешь, что это значит, — прошептал Ищейка. — Элементарная дедукция».
Только, не в силах постичь ее, человек со шрамами просто смотрел на экран.
«Ты всегда должен хвастаться?» — спросил Педант.
«О, кто бы говорил! А ты уверен, что ты память, а не эго?»
«Это твоя работенка».
Ищейка фыркнул и удалился, и человек со шрамами осознал, что смотрит на каталог оружия. Затем ушел и Педант, и он позабыл, что увидел в том каталоге.
— Ненавижу, когда эти идиоты пререкаются, — пробормотал Фудир.
«Можешь попробовать вести себя с ними учтивее».
Они начали оборачиваться, но взгляд Внутреннего Ребенка прикипел к витрине.
«Оно может ранить нас, если мы окажемся у него на пути».
— Ты должен быть осторожным и подозрительным, — прорычал Донован, — а не парализованным от страха. Ты бесполезен.
В этот раз ему удалось обернуться, и оказалось, что рядом стоит Билли Чинс.
— Сахб давать Дикарю много-сильно оружия? Кто охранит нас от охранника?
— Билли, — произнес человек со шрамами, — мы правда потрясены глубиной твоего доверия.
— Доверие лучше скрываться под осторожностью, — ответил слуга. — И сколько самбай, в смысле, что мочь сломленный старик-друг, я и ликлик мери, если мышцы обратятся против нас?
— Я больше волнуюсь, что он попробует сбежать от нас. Он не атангку, простой контрактный рабочий. Для одних Дикарей «честь» значит все. Для других она не значит ровным счетом ничего. — Он положил руку на плечо Билли. — У них в ходу такила если ты не из их племени, они будут притворяться твоими друзьями, будут смотреть тебе прямо в глаза и врать напропалую.
— Тогда хозяину-сахбу повезти, — с широкой ухмылкой сказал Билли. — Глаза принадлежать тебе, никогда не смотреть прямо, чтобы смотреть в них!
Донован отвесил Билли шутливую оплеуху, Мéарана оглянулась и махнула им из боковой улочки.
— Тедди нашел то место!
«ИМПОРТ-ЭКСПОРТ ЧЭН-БОБА СМЕРДРОВА, СПЕЦИАЛИСТА ПО ДИКАРСКИМ РАБОТАМ» был огромной, похожей на сарай деревянной постройкой. В ящиках и на полках здесь хранилось невероятное количество безделиц и побрякушек. Сам Чэн-боб с кустистой бородой и красноватыми щеками походил на медведя. Его веки чуть морщились в уголках, нос был длинным и прямым. Он широко улыбнулся новоприбывшим.
Импортер восседал на высоком стуле за деревянной стойкой, положив тяжелые руки на отполированную столешницу.
— Что касается меня, — говорил он Мéаране, когда вошли Донован и Билли, — то нет оказии воспоминания. Многие разные товары с многих разных миров проходят через это здание. Импорт-экспорт — мое занятие, а не оценка предметов искусства.
Теодорк ткнул пальцем в свой медальон.
— Ты продал мне эту побрякушку с полгода назад. Не помнишь разве?
Чэн-боб беспомощно развел руками.
